Колдовство - [31]

Номером первым в списке значилась ее осмотрительность по отношению к семейному вопросу, а также к обязательствам и давлению, что идет следом за ними. Он должен отыскать способ показать ей, что прошлое не имеет право диктовать, как ей жить и любить в настоящем. Когда-нибудь он продемонстрирует Кимберли, что ее родственники не являются олицетворением жестокой эгоистичной заносчивости, как она о них всегда думала, он мог бы снизить меру ее недоверия к мужчинам, преданным семье. А потом еще предстоит иметь дело с этим Джошем Валерианом. Кавена почувствовал, как его тело напряглось и пришло в полную боевую готовность, когда Кимберли заворочалась в его руках. Он смотрел, как затрепетали перед пробуждением ее ресницы, и чуть улыбнулся. Его позабавило смущение, на миг мелькнувшее в ее глазах. Это к тому же доставило ему удовольствие.

— Не привыкла просыпаться с мужчиной под боком, верно? — пробормотал Кавена. Он повернулся к ней и захватил своим поросшим волосами бедром ее ноги. — Лучше привыкай. Впереди предстоит множество таких пробуждений на заре.

Он опустил голову и запечатлел собственнический поцелуй на теплом плече Кимберли.

— Разве? — спросила она, глядя снизу на него с неопределенным таинственным выражением глаз.

— Точно. — Он позволил ладони скользнуть к роскошным холмикам, пока та не накрыла ее грудь, отчего утренний голод в нем обострился.

— Точнее не бывает, — повторил он, осознав, что голос у него звучит с хрипотцой. — Более того. Я вовсе не подразумеваю, что ты проведешь их с другим мужчиной.

Она заморгала, удивившись со сна.

— С каким еще другим мужчиной?

— Валерианом.

— Джошем Валерианом?

— Умм. — Он протиснул колено меж ее шелковых бедер и попробовал темную виноградину, венчавшую грудь. — Я тут размышлял насчет него.

— Пришел к каким-то судьбоносным умозаключениям? — тут же спросила Кимберли.

— Только к очевидному. Я думаю, самый быстрый и эффективный способ выкинуть одного мужчину из твоей головы — это постоянно напоминать тебе о том, что другой, а именно твой покорный слуга, завладел твоим телом.

И он подался вперед, пока свидетельство его мужественности не оказалось у ворот ее женственности.

— Кавена, ты что, шутишь?

Он слегка зловеще улыбнулся, встретив ее вопросительный взгляд.

— А ты как думаешь?

Кончиком языка она коснулась уголка рта, пытаясь решить, насколько Кавена серьезен. Кавена не обратил внимания на это свидетельство настороженности женщины. Это всего лишь означало, что она сосредоточена на нем, а не на каком-то иллюзорном мужском идеале.

— Не думаю, что ты шутишь.

Медленно он вошел в нее, растягивая время, чтобы почувствовать каждый сантиметр ее тесной бархатной сердцевины. Жаркая и влажная, она сомкнулась вокруг него, и дрожь удовлетворения пронзила его при звуке тихого краткого стона, вырвавшегося из глубины ее горла.

— Ты права, — прорычал он, когда непроизвольно она подалась ему навстречу. — Я не шучу. Ты ведь видишь, как тесно мы общаемся в эти дни?

— Временами ты ведешь себя как высокомерное животное, Кавена, — заметила Кимберли, в то время как тело ее воспылало и напряглось под ним. Ее пальцы вцепились в его плечи, и она требовательно обвила его ногами.

— Зато я настоящий. А тебе нужен реальный мужчина, а не этот вымышленный скучный персонаж, который никогда не будет вот так держать тебя и не оживит в своих объятиях.

— Джош вовсе не скучный персонаж!

— Но сейчас не он тебе подходит, верно? Точнее сейчас тебе нужен я. Признайся, — хрипел Кавена, пока между ними росло чувственное напряжение. — Скажи, что тебе нужен я!

— Ты мне нужен, Кавена. Пожалуйста. Сейчас. Весь ты. Ах, Кавена!

Потом Кимберли нежилась в постели и наблюдала, как Кавена натягивает джинсы и просовывает руки в рукава рубашки. Он не позаботился застегнуть пуговицы. По его словам, ему нужно только проскочить в свою комнату напротив.

— Не то, чтобы есть надежда, что все семейство не узнает, где я провел ночь, — шутливо проворчал Кавена, стоя рядом с кроватью. — Но, может, тебе легче будет спуститься к завтраку, если у тебя будет возможность притвориться, что мы соблюдаем приличия.

— Это так, э, внимательно с твоей стороны, — сдержано заметила Кимберли, благодарная ему за то, что он понимает, насколько неловкой такая ситуация может быть для женщины. Его изумрудные глаза замерцали скрытым огнем.

— Леди, если бы я думал только о себе, то сегодня же утащил тебя в свою спальню и послал к черту приличия. Но не совсем уж я бесчувственный. К тому же понимаю, то, что предположительно ты под моей защитой, еще не дает мне преимущества над тобой.

Он склонился над кроватью, опершись руками по обеим сторонам от ее тела.

— Поэтому постараюсь сдерживаться, пока мы не уладим все между нами. Если желаешь, чтобы я так поступал, предлагаю не слишком усердствовать в моем соблазнении.

— Если ты опять заявишься ко мне посреди ночи, мне останется только винить себя и никого больше? — сухо усмехнулась Кимберли.

— Верно. — Он поцеловал ее в лоб, а затем выпрямился. — Увидимся за завтраком.

Жестом собственника шлепнув ее по бедру, Кавена повернулся и вышел за дверь.

Кимберли смотрела ему вслед, наполовину сбитая с толку, а наполовину очарованная этой самоуверенной беззастенчивой мужской заносчивостью в нем. Она решила, что сегодня утром у него просто очень хорошее настроение. Наверное, мужчины особенно опасны, когда чувствуют себя так хорошо. С другой стороны, ей доставляло несомненное удовольствие знать, что она послужила причиной этого всецело мужского чувства удовлетворения.