Колдовской мир: Волшебный пояс. Проклятие Зарстора. Тайны Колдовского мира - [28]

Свет своей яркостью уже слепил то, что сейчас заменяло мне зрение. Потом он стал разгораться и меркнуть. Я знал — понял, — что он порожден словами, что меня призывает наложенное заклятие.

Спасения не было. Сила чар увлекала меня к их источнику. Достигнув его, я беспомощно завис, не в силах отвернуться от сияния. Теперь я видел, что передо мной окно, проем в ткани мира. Чары вынудили меня заглянуть в него…

Свет был пятиконечным, расходился лучами огромной оранжевой звезды. Кто стоял в ее центре, я не мог различить — слишком ярким, режущим был свет, окружавший смутную фигуру.

Но сотворенное ею колдовство тянулось ко мне.

Урсилла!

Она снова пыталась меня подчинить. Она…

Я отчаянно отбивался. Человек и зверь в этой борьбе сплавились воедино. Мне нечего было противопоставить ее колдовству, кроме усилия воли. Но воля придала силы тому, что скрыто в каждом живом существе, — отказу принять гибель без борьбы. Быть может, эта защита была во мне тем сильнее из-за моей двойственной природы. Я знал: если отвечу на призыв Урсиллы, Кетана не станет. Останется лишь та часть меня, которая полностью покорна ее власти.

Звезда обернулась огненной печью, опалила меня. Ее огонь питался гневом Урсиллы на мое упрямство. Она готова была обратиться к другому оружию, которое было у нее под рукой, наготове. Ее намерения были ясны мне без слов. Если я сейчас покорюсь — какая-то часть Кетана останется в живых. Если же заставлю ее приложить для моего подчинения всю Силу, то мое внутреннее ядро станет одной из теней, безнадежно скитающихся в этих чуждых человеку местах. То, что вернется в наше время и место, будет пустой оболочкой, которую Урсилла наполнит иной сущностью, целиком послушной ее воле.

Рыжее пламя власти и управления изменилось, угрожающе потемнело. Переливы цветов вытекли из лучей звезды. Остался один — пурпурный багрянец угрозы. Вернись — или погибни!

Но мои объединившиеся души, как бы ни были запуганы, как бы ни ужасались, не желали сдаваться. Я знал, какое наказание мне грозит, но в Кетане сохранилось нечто, не способное покориться, не позволявшее Урсилле добиться своего. Я не знал, откуда пришло это всепоглощающее отвращение к предложенной сделке, но оно придавало мне твердости.

А потом…

Звезда, уже почти сплошь багровая, лопнула. Брызнула лучами и в тот же миг рассыпалась, словно порванная уверенной рукой ткань, страна теней. В прорывы хлынула непроницаемая Тьма. Я покачнулся и стал неудержимо падать.

Жар еще палил меня, но не столь жестоко, как недавно — языки огненной звезды. Я открыл глаза в полуденном свете: над головой огненным шаром висело солнце.

Слишком резким был переход. Я затерялся между миром яви и миром Тени. Но, придя в себя, я увидел женщину на одной из дорожек, расходившихся от Звездной башни и деливших на ломтики ее заросли трав.

Ко мне медленно возвращалась память. Подняв голову, я понял, что остался пардусом, все еще в ловушке звериного тела. Что-то спасло меня от Урсиллы, это я понимал. И с изумлением разглядывал женщину, в которой угадывал спасительницу.

Это была не моя Лунная дева, хотя и так же тонка телом. И лицо ее было юным, кроме лишь глаз, в которых отражалась мудрость многих лет. Я не усомнился, что это женщина, хотя одета она была в узкие штаны и дублет, зеленый, как скрывавшие ее до колен растения.

Волосы, заплетенные в тугие косы, лежали на голове темным венцом с рыжими отблесками. И кожа ее была темной, как у людей, много времени проводящих под открытым небом.

У ее ног стояла корзина с пучками сорванных трав. Но взгляд мой приковало то, что она держала в руках, нацелив на меня, как мужчина держит копье, предупреждая или отгоняя врага.

Я узнал жезл Силы, хотя этот был не похож на изрезанный рунами жезл, который Урсилла хранила в самом потайном сундуке, — тот был костяной, с таинственными надписями, выложенными черным и красным. Жезл женщины больше походил на свежесломленную ветвь — прямую и гладкую. На обращенном ко мне кончике ярко зеленел единственный лист, острый, как наконечник копья.

Я встретил взгляд женщины, смотревшей на меня так же испытующе, как, бывало, смотрела Урсилла. Она тоже была Мудрой, хотя я чувствовал, что ей служат не те Силы, что отзывались на призывы Урсиллы.

— Кто ты?

Женщина не опускала жезла-копья. Думаю, сделай я хоть одно враждебное движение, быстро бы убедился, что это не просто прутик с листом на кончике.

Слова не складывались. Попытка заговорить обернулась лишь сдавленным рычанием.

Она чуть склонила голову, как бы вслушиваясь.

— Колдовство, — снова заговорила женщина. — Сила велика, да мало умения. Я ночью почувствовала твой приход. А теперь… ты привлек то, что не от нашего мира. Этого мы допустить не можем. Позволить хотя бы намеку на Тьму приблизиться… о!

Она возмущенно качнула головой.

Мое звериное горло испустило крик о помощи. Если эта Мудрая уничтожила дотянувшиеся до меня чары Урсиллы (а я был уверен, что это она порвала мир Тени), то, верно, сумеет и спасти меня, указать выход из этого тела.

Я медленно потянулся к ней. Выполз из-под куста на брюхе. Пусть мое тело расскажет, как мне плохо, пусть безмолвно взывает о помощи. Я всеми силами выражал смирение.