Колдовской мир. Том 2 - [16]

— Что с тобой, девушка? — Я копировала тон, который слышала в таких случаях от Утты, а также от Мудрых Женщин в Месте Тишины, когда ученица позволяла себе лишнее.

— Мы будем в одинаковом положении, — ответила она. Но она отвела взгляд, явно чувствуя себя неловко, хотя ее ответ был нахальным и вызывающим. — Вот я и села рядом с тобой.

Если бы я лучше понимала смысл ее слов, я бы подготовилась, но теперь я только инстинктивно чувствовала, что должна укрепить свое превосходство перед любым членом племени.

— Как ты разговариваешь с Той, Которая Видит Вперед, девушка? — холодно спросила я. Я не назвала ее по имени, как будто такая мелочь, как ее имя, меня не касалась, я унижала ее в глазах остальных. Может быть, я сделала ошибку, наживая себе врага, но она и так была настроена недружелюбно, что я почувствовала с первого взгляда, и от попытки примирения я потеряла бы еще больше.

— Я говорю с той, которой придется сидеть рядом со мной, — начала она, но тут в палатку вошла женщина.

Она шла с трудом, опираясь на руку молодой девушки с ненакрашенными грудями и плоским лицом, обезображенным рубцом. Женщина была немолода, высоко зачесанные ярко-рыжие волосы заметно тронула седина, широкое лицо распухло, неуклюжее тело разжирело, большие груди торчали, как подушки. Это не было естественной полнотой, у нее были и другие признаки болезни сердца, и я удивилась, почему она не обращалась за помощью к Утте за то время, пока я жила здесь. Две женщины у двери поспешно встали, выдвинули подушки, на которых сидели и положили их одна на другую, чтобы для прибывшей было более удобно сидеть, так как ей явно было бы трудно подогнуть ноги. Она села с помощью своей провожатой и в течение долгого времени не могла отдышаться, прижимая руки к груди. По ее знаку Айлия встала и отошла к стене, и ее угрюмость стала еще более заметна, но слабая неловкость, с которой она смотрела на меня, сменилась страхом. Служанка встала на колени рядом с хозяйкой, чтобы видеть ее и меня.

— Это Аусу из палатки вождя.

Ее голос был едва слышен из-за шумного дыхания хозяйки. Я подняла руку и сделала жест, бросающий или сеющий, которому научилась у Утты, и подтвердила его словами:

— Аусу, мать мужчин, правительница палатки вождя, будь благословенна, и все доброе да будет на тебе!

Ее болезненное дыхание несколько успокоилось. Я вспомнила, что она одна из всего племени не провожала Утту в ее последнее место. Это было понятно: ее комплекция и тяжелое состояние здоровья делали такое усилие невозможным. Она раскрыла распухшие губы и заговорила:

— Утта говорила с Айфингом. Она оставила тебя разглядывать наши дороги..

Она сделала паузу, как бы дожидаясь от меня ответа или подтверждения, и я проговорила, что могла:

— Так сказала Утта.

Это было правдой, но не означало, что я согласна с повелительным приказом пророчицы насчет своего будущего.

— Как и Утта, ты идешь под руку Айфинга, — продолжала Аусу. Голос ее временами так хрипел, что трудно было разобрать слова, каждое из них, видимо, давалось ей с трудом.

— Я пришла помочь тебе. Ты, как ясновидящая, будешь теперь главой в палатке Айфинга.

Ее голова повернулась на громоздких плечах — чуть-чуть, но достаточно, чтобы одарить Айлию таким холодным и угрожающим взглядом, что я вздрогнула. Айлия встретила ее взгляд, не опуская глаз. Но сейчас было не время обращать внимание на немые сцены между этими двумя женщинами вождя, потому что, если я правильно поняла их, я буду женой Айфинга. Но разве они не знают, что я, как Мудрая Женщина, могу утратить свою силу, в которой они так нуждаются, если приду под руку мужчины? А утрачу? Моя мать не утратила. Может быть, это всего лишь суеверие, распускаемое и питаемое Мудрыми Женщинами для охраны их самих и их правления. В Эскоре не знали этого. Дахаун не потеряла своих талантов, когда дала слово моему брату и стала главой в его доме и в его сердце, и сама Утта говорила, что ее супругом был давний предшественник Айфинга. Но был ли такой союз угрозой для частично обретенной силы или не был — он был страшен для меня самой. Правда, теперь у меня под рукой такие средства, которые могут превратить меня в его постели в холодное мясо раньше, чем произойдет худшее. Но, кроме этой последней крайности, были и другие пути, и один из них сейчас пришел мне в голову. Никто из этих женщин не мог читать мои мысли, так что я могла приготовить — если у меня будет время — такой ответ, который удовлетворит всех. Так что я была права, не выдав своего изумления. Если бы я чуточку пошевелила мозгами, я могла бы угадать это заранее. Я снова сделала приветственный жест Аусу и сказала:

— Мать многих оказала мне честь, встретив меня как сестру.

Я сделала упор на равенство, чего не желала делать по отношению к Айлии.

— Хотя мы не делили одну чашу, как дети одной матери, но между нами не будет ни старшей, ни младшей.

Женщины вдруг зашептались, услышав этот отказ от предложенного мне главенства в палатке Айфинга, и я поняла, что они приняли мои слова, как связующие. Аусу не спускала с меня глаз, почти закрытых щеками. Затем она вздохнула, и ее напряженные плечи слегка согнулись. Я понимала ее железную волю, приведшую ее ко мне, ее решимость сделать то, что она считала правильным. Я поспешила увериться, что мне дадут то, в чем я больше всего нуждалась — уединение.