Колдовской мир — 3. Полет мести - [45]

— Эсткарп! — Талл выплюнул это название, как ядовитую горечь изо рта. — Меня обмануло твое жалкое лицо, но теперь я вижу твою истинную кровь — волшебница!

Талл вскочил, глаза его сверкнули. Нолар отшатнулась. Две фигуры в кресле зарябили, соединились, слились, как стекающий со свечи горячий воск, и образовали одну. Вот подлинный Талл — с ужасом Нолар осознала это.

Элегантный наряд Талла не изменился, но уменьшился в размерах и покрывал теперь человека небольшого роста, не выше Нолар. Бледная кожа утратила свой благородный мраморный блеск; теперь можно было подумать, что Талл долгие годы скрывался от солнца в душной пещере. И Нолар почему-то почувствовала, что коснуться Талла — все равно что притронуться к холодному влажному брюху выловленной накануне рыбы. Рыба…

Совершенно неожиданно в сознании Нолар возникло ее давнее детское впечатление. Выражение узкого лица Талла напомнило ей одного торговца рыбой, который часто стучался в заднюю дверь городского дома отца Нолар. Повар тогда обвинял этого торговца в том, что тот недовешивает и приносит несвежую рыбу. Они ничем не похожи, но ненависть во взгляде, расчетливая злоба — это у них одинаковое. И Нолар знала, что как бы ни хотел сейчас Талл произвести величественное впечатление, она всегда, глядя на него, будет думать «нечестный торговец рыбой».

— Ты не просто ученый, — повторила она. — Ты… — Тут ей пришло в голову подходящее слово, и она уверено и обвиняюще произнесла его: — Ты маг!

— Я — не просто ученый, а маг? — Медовый голос Талла исчез, исчезла и прежняя аскетическая внешность. Настоящий голос у него скрипучий, особенно сейчас, когда Талл возвысил его. — На колени передо мной, волшебница! Я Талл посвященный, Талл Великий! — Он развел руки и громко произнес несколько слогов. С его пальцев сорвались темно-красные искры.

Нолар отшатнулась в испуге, но внутренне ухватилась за прочное основание, за силу осколка. Девушка неожиданно поняла, что, несмотря на языки пламени вблизи самого ее лица, воздух не нагрелся. «Если огонь Талла не вызывает тепла, — подумала Нолар, — это иллюзия». Она взяла себя в руки и осталась на месте.

— К несчастью, сэр, — заметила она, — этот щедрый огонь, вызванный твоими фокусами, не может нас согреть. Он очень пригодился бы двум моим больным спутникам.

Пламя мгновенно исчезло. Талл повернулся к Смайру, который отскочил на несколько шагов.

— Приведи их, — рявкнул Талл. — Посмотрим, каких еще гостей занесло под мою крышу.

Смайр выбежал и тут же вернулся, неся Элгарет вместе с креслом, в котором она сидела. Через мгновение он привел и Деррена — просто протащил его матрац по неровному полу.

Талл посмотрел сначала на Деррена, потом внимательней на Элгарет.

— Ты превзошел самого себя, Смайр, — заметил он обманчиво добродушным тоном, который сразу сменился гневным ревом. — Я зрю пред собой бесполезного калеку и еще одну тлетворную волшебницу!

Обычно смуглое лицо Смайра побледнело, он дважды открыл и закрыл рот, прежде чем нашел слова оправдания.

— Хозяин… я не ведал… клянусь своей серьгой! Я никогда бы не…

Талл нетерпеливым жестом заставил его замолчать.

— Дело сотворено! Каковы бы ни были твои намерения, ты расстроил меня этой троицей. — Он оперся о локоть и посмотрел на Элгарет. — Что-то странное в этой старшей волшебнице. Что это, а? От нее несет прежней Силой, но теперь она пуста, как шелуха.

Не выдержав усталости, страха и откровенной насмешки над Элгарет, Нолар подошла к волшебнице. Она сильно рассердилась.

— Какое тебе дело? — вскипела она.

Талл оскалил зубы в неприятной усмешке.

— Значит, уродливой хватает духа защищать своих спутников? Я скажу тебе, какое мне дело, волшебница. Меня несправедливо заточили здесь, но теперь я снова свободен и могу возобновить свою деятельность. А ты мне поможешь. Возможно, я получу помощь и от этой слепой карги.

Слова Талла вызвали страх у Нолар. Остбор говорил ей, что бесчисленные века тому назад мужчины тоже обладали Силой, но Нолар и подумать не могла, что они могут быть так отвратительны, как этот Талл… и так явно опасны.

Нолар невольно сжала кулаки, в левом, в кармане, находился осколок.

— Я ни в чем не стану тебе помогать, — поклялась она.

Талл насмешливо улыбнулся, снова сел и положил руки на резные рукояти.

— Она непокорна, Смайр. Я не терплю непокорности, волшебница. Это мое единственное предупреждение. Тот, кто противится мне, испытает мой гнев. — Он со свистом перевел дыхание, негодующе раздул ноздри.

— Мне оставили только это — это ничтожное кресло! Сказали, что я заслуживаю «определенного положения». Теперь я покажу, чего заслуживаю! Это кресло станет моим новым троном, и все ниспровергнутся перед ним, моля меня о милости!

Нолар смотрела на него, и ужасное подозрение возникло в ее сознании. Устаревшая речь Смайра и его хозяина, это древнее одеяние, пища из давних запасов — все эти детали неожиданно встали на свои места. Нолар отшатнулась от своей догадки. Но она должна знать.

— Ты сказал, что тебя заточили, — неуверенно проговорила она. — Не расскажешь ли об этой несправедливости? Остбор о ней ничего не знал.

Торопясь заслужить одобрение хозяина, Смайр начал хвастать достижениями Талла: