Кольцо демона - [21]

Сколько времени длилось это безумие?

Когда Конрад опомнился, рядом с ним находилось не полувоздушное создание, а красивая молодая женщина, очень похожая на него.

— Ты счастлив? — спросила она, нежно обнимая его и целуя. — Ведь это именно то, чего тебе не хватало?..

В их мире не было смены суток. Тусклый день тянулся бесконечно. Иногда небо темнело, срывался холодный ветер или накрапывал дождь. Перемены погоды служили единственным ориентиром во времени: "до дождя" и "после дождя", "в шторм", "до и после шквала". Впрочем, обитатели этого заклятого места не скучали по земным рассветам, уютным вечерам и романтическим звёздным ночам. Иллюзия, рождённая одиночеством, подарила Конраду странный опыт любви к самому себе.

Его подруга относилась к тому типу женщин, который всегда привлекал его: статная, очень женственная, но не жеманная, с нежной белой кожей, густыми, длинными, как у русалки, пепельно-русыми волосами и большими серыми глазами в окаймлении пушистых ресниц.

Он назвал её Луизой. Почему-то именно это сочетание звуков казалось ему наиболее подходящим для неё. Никогда ещё он не заглядывал так глубоко в собственную душу.

Их любовь была бурной и яркой, как водопад под солнцем, и ненасытной, как бездонная пучина. Они почти не расставались. Им было необходимо видеть и касаться друг друга, словно подсознательно каждый из них боялся, что предмет его страсти может внезапно исчезнуть. Конрад забывал о том, что находится в чистилище — настолько по-земному выглядела его спутница в своём простом сером платье. Чепец она не носила: собирала волосы в высокую причёску. Ей нравились украшения. Она делала их сама из цветных раковин. Тонкий браслет на её запястье, сплетённый из нитей с перламутровыми бляшками, напоминал Конраду о Клоримен.

Но Луиза была иной: рассудительной, сильной. Такую женщину едва ли убили бы за дешёвую безделушку. Конрад узнавал в ней себя, и всё же она была не просто его духовным двойником, а другой частью его личности, его женственным "я". Более мудрая и решительная, чем он, более склонная к магии и мистическим видениям, она властвовала над ним. Он уступал ей во всём, чувствуя её превосходство. В его отношении к ней соединилась привязанность к матери и страсть к высшей покровительнице.

Луиза часто целовала и обнимала его, шутила с ним, как с ребёнком. Ей нравились его волосы. Она любила их расчёсывать, и делала это бережно, словно каждая его волосинка была из золота. "Ты золотой, — смеялась она, — а я серебряная".

Конрада восхищали её руки — белые, гладкие, с тонкими суховатыми запястьями, маленькими, почти круглыми ладонями и длинными пальцами. Он испытывал неодолимое влечение к ней, когда она полусидела на постели, откинувшись на подушки и прикрывая левой рукой живот, а правой задумчиво поглаживая постель рядом с собой.

Раздвоение сознания постепенно перестало удивлять его. Он смотрел на себя глазами Луизы, думал о себе, как о другом человеке, не всегда замечая, что это её мысли о нём. Его минувшая жизнь была известна ей в мелочах и вызывала у неё досаду неудовлетворённости. Конрад не подозревал, что так тщеславен. На земле эта черта его характера не успела полностью проявиться. Луизу же одолевали именно те страсти, которые не нашли выхода в условиях его земного существования. Она мечтала о ярких шумных праздниках, королевских почестях, власти. Ей виделись дворцы, окружённые причудливым узором клумб и аллей, позолоченные кареты, свиты почтительных слуг. Силой воображения она создавала образы настолько реальные, что временами Конраду становилось не по себе. Он бродил по ослепительным залам, дивясь невиданной роскоши их убранства, катался в экипажах, обитых внутри бархатом и сафьяном, участвовал в праздниках, на которые съезжались разодетые гости, наслаждался экзотическими яствами и дорогими винами, о существовании которых не знал на земле.

Видения были недолговечны и беспрестанно сменялись другими, не менее причудливыми. Он охотился со свитой слуг в лесах возле своего замка, нападал на купеческие обозы. Луиза часто сопровождала его на охоту. Она любила верховую езду. Её рослый белый скакун был резв и горяч, но она справлялась с ним без особых усилий.

Присутствие Луизы удерживало Конрада от излишней жестокости к созданиям своего воображения. Он забывал, что его возлюбленная — то же, что и он сам, и не способна осудить его. С ней он не скучал. Новый мир подарил ему небывалые возможности. Здесь исполнялись любые прихоти и желания, а декорации менялись легко и быстро. Но всё же сын ведьмы чувствовал призрачность, нереальность своих творений и не мог полностью увлечься странными играми в земную жизнь. Тем не менее, он был готов примириться с необходимостью целую вечность творить образы и разрушать их. Так живут боги. Но Луиза стремилась на землю, к существам, созданным другим Творцом — к людям.

Однажды она исчезла. Это случилось неожиданно, и Конрад не сразу понял, что вновь остался один.

В тот раз очередная смена декораций забросила их в невероятно огромный замок с бесчисленными башнями, коридорами, галереями, извилистыми переходами, залами и полупустыми покоями. Луизе требовалось всё больше места для праздников и балов. Призрачные, не до конца сформированные образы её гостей скользили и кружились под музыку, льющуюся неизвестно откуда. Очаровательные дамы и гордые кавалеры в ослепительных нарядах негромко переговаривались, сдержанно смеялись, но ощущение невыразимой словами жути охватывало Конрада, когда он замечал, что иные из этих созданий лишены ног и парят в воздухе, словно тряпичные куклы, подвешенные на ниточках. Он решительно и безжалостно осаживал дерзких прелестниц, пытающихся кокетничать с ним. Они обижались. Мог ли он объяснить им, чем отличается от них? Они искренне считали себя людьми.