Кольцо демона - [19]

Он оказался возле родника. Холодные, сверкающие струи падали со скалистого утёса, текли по проложенному ими в песке неглубокому руслу и вливались в море. Конрад омыл исколотые болотной травой ноги и сел на прибрежные камни. За его спиной высился отвесный склон холма, на вершине которого шумели деревья. В неярком рассеянном свете шли к берегу ровные ряды волн. Воздух был пропитан запахом моря и свежей травы. В плотном лучистом сиянии, скрывающем даль, не просматривалось ни паруса, ни скользящей над морем чайки. Внезапная тоска по живым существам охватила Конрада. Путешественник, заброшенный на необитаемый остров или в бескрайнюю пустыню, видит и слышит разнообразных представителей животного царства. Человек, погребённый заживо, окружён мерзкими подземными тварями. Но в этом мире не могло быть никаких созданий, кроме тех, что грезились его единственному обитателю, появлялись и вскоре исчезали без следа.

Конрад представил большого чёрного муравья, ползущего по искрящемуся песку. Муравей шевелил усиками, обследуя пространство вокруг себя. Наблюдая за своим творением, молодой колдун заметил, что оно в точности выполняет его желания. По мысленному приказу муравей остановился, будто задумавшись о чём-то, повернул обратно, вполз на торчащую из песка ветку и побежал по ней. Ветка качалась от ветра, шевеля скорченными обломками сухих листьев.

— Осторожно, не сорвись, — мысленно произнёс Конрад и услышал такой же беззвучный ответ:

— Я держусь крепко.

Муравей был частью его сознания. Конрад подставил ладонь. Муравей переполз ему в руку и серьёзно взглянул на него. Под этим пристально-изучающим, критическим взором сыну ведьмы стало не по себе.

— Сильный ветер, — услышал он. — Меня сдувает.

Конрад повернул кисть и немного согнул пальцы, прикрыв своего крохотного собеседника.

— Ты бы лучше увеличил меня, — посоветовал муравей. — Нам было бы легче общаться. Твои пальцы нависают надо мной как брёвна, и мне жутковато.

Конрад усмехнулся: прекрасное развлечение в необитаемом мире — умные беседы с самим собой в двух лицах, одно из которых, притом, не человеческое!

— Насколько же ты хочешь вырасти?

— Настолько, чтобы не опасаться ветра.

— Вчера я боялся его не меньше, чем ты.

— Вчера?

— Ты считаешь, что это было сегодня? Я потерял счёт времени. Что сейчас — утро, день или вечер? И наступит ли когда-нибудь ночь?

— Пожелай, и наступит.

— О нет! Я бы не хотел остаться в темноте.

— Где твоя синеглазая дьяволица? Почему она ушла?

— Если знаешь, скажи. — Конрад помрачнел. Он старался не думать о богине, но воспоминания о близости с ней и её внезапном предательстве то и дело врывались в его мысли, обжигая едким ядом обиды и необъяснимого стыда.

— Только не вздумай сжать пальцы! — испугался его собеседник. — Если ты меня раздавишь, это не поможет тебе вернуть её. Она ушла, потому что боялась тебя.

— Боялась? Какая чушь! Что я мог ей сделать? Одна её мысль, и я бы свалился на дно преисподней.

— Она любит тебя и никогда не сбросит в ад, хотя твоя кровожадность ей отвратительна. Вспомни, как она убеждала тебя отказаться от крови! Если бы ты послушался, то не попал бы на этот остров.

— Откуда ты знаешь, что это остров?

— Вижу. Он окружён не морем, а жёлтым туманом, за которым ничего нет — пустота. Не веришь? Посмотри сам.

Конрад попытался мысленно проникнуть вглубь лучистого сияния, скрывающего горизонт, и ощутил тёплую, вязкую структуру. Чем дальше, тем плотнее, ярче, горячее она становилась. Не в силах выдержать этот всеобъемлющий свет, он вырвался из жаркого золотого пространства.

— Убедился? — спросил муравей. — Не сжимай ладонь!

— Ты думаешь, что я тебя раздавлю? Но ты же часть меня. Разве я смогу тебя убить?

— У меня своё собственное тело. Оно очень маленькое в сравнении с твоим, и я не хотел бы его лишиться из-за твоей неловкости. Возможно, я не исчезну окончательно, но уже не буду существовать отдельно, а мне нравится беседовать с тобой. Тебе нужен друг, с которым ты мог бы советоваться при необходимости, для этого ты и создал меня, верно?

— Да, пожалуй, но если бы я предполагал, что ты будешь таким разговорчивым, то придал бы тебе форму, более приятную для глаз. Может и вправду переделать тебя? Хочешь превратиться в хорошенькую девчонку?

— У тебя не хватит сил для такого преобразования.

— С чего ты взял?

— Странный вопрос, ты ведь сам сказал, что я часть тебя. Твоё тело тает, становится прозрачным, кожа и волосы уже не светятся, как прежде. Тебе надо немедленно восстановить силы.

— Ты прав. — Конрад вдруг почувствовал, что безумно голоден. До тех пор он не замечал этого. Его внимание было сосредоточено на других вещах. Но прежде чем он успел подумать о том, где раздобыть пищу, случилось нечто странное: камни, песок, ветки, раковины, волны прибоя, скалы задымились, утратив ясность очертаний. Воздух заиграл радужными переливами. Каждый цвет обладал тончайшим запахом, оставляющим во рту особый привкус.

Конрад огляделся. Как это ему раньше не приходило в голову? Здесь всё поддавалось изменению, любой несъедобный предмет мог превратиться в изысканное лакомство. Не надо было ни искать, ни выращивать, ни готовить пищу. Требовалось лишь небольшое волевое усилие, чтобы вызвать к жизни образ со всеми его земными свойствами.