Кольцо демона - [16]

Однажды она заговорила о чистилище. Она никогда прежде не посвящала Конрада в свои колдовские тайны, но он догадывался о том, что мать знает нечто, чего не положено знать людям, поэтому не привечает болтливых соседок.

— Прошлой ночью со мной говорил твой отец, — медленно произнесла мать, глядя в огонь. — Ни он, ни твои братья не вернутся.

Конраду внезапно стало холодно. Он молчал, не решаясь спросить, как она могла видеть отца, если тот погиб. Ей явился призрак?

— Они в чистилище, — словно в полусне продолжала мать. — Я видела всех троих. Они стояли на берегу моря. Оно было чужое, серое, берег пустынный. В чистилище не бывает солнца. Там светится небо, земля и вода, и все предметы, но свет у них тусклый, неприятный. Иногда он кажется ярким и тёплым, но это обман. Там нет ничего настоящего, всё лживое, непостоянное. Издали посмотришь на камень — сверкает, как хрусталь, а возьмёшь в руки — расплывается отвратительной грязью.

Конрад слушал, цепенея от ужаса.

— Твой отец сказал, что они утонули, и просил, чтобы мы молились о них, ибо они умерли без покаяния. Но я поняла, глядя на них, что наши молитвы не помогут им. Я увидела стража. Он следил за нами — огромная серая тень, заслоняющая полнеба. Не знаю, откуда взялась у меня смелость — я стала умолять его отпустить их, и он ответил мне. Тяжёлый хриплый голос произнёс: "Я не могу их отпустить, для них отсюда нет выхода, а тебе нельзя здесь находиться. Уходи!" Я почувствовала, что стремительно поднимаюсь вверх, всё исчезло, и я очутилась дома.

— Значит, это был сон?

Мать покачала головой.

— Скорее видение.

— Откуда ты знаешь, что всё это правда? Может быть, отец и братья живы и скоро вернутся.

— Нет. Я давно чувствовала, что они погибли. Есть много способов узнать, жив человек или умер. Я гадала дважды и дважды получила один и тот же ответ. Они погибли несколько месяцев назад. Я ничего не говорила тебе, надеялась, что, возможно, духи лгут мне…

— Ты…гадала? — изумился Конрад. Он был настолько потрясён услышанным, что ему казалось, будто он видит сон. — Я не знал, что ты умеешь…

— Я умею многое, но не обо всём можно рассказывать даже своим детям. Меня учила бабушка, когда я была ещё маленькой девочкой и жила у неё.

— А наш отец знал об этом?

— Нет. Зачем ему было знать? Когда я вышла за него замуж, бабушки уже не было в живых.

Конрад на миг прикрыл глаза, чтобы при свете очага мать не заметила блеснувшие в них слёзы. Ему вспомнились неторопливые шаги отца по деревянной лестнице, его весёлый голос, окликающий жену и сыновей, запах табачного дыма… Лицо отца, его массивная фигура в широкой матросской одежде виделись мальчику смутно, будто в тумане. Слишком редко отец бывал дома и каждый раз, возвращаясь из долгого плавания, казался другим, изменившимся, в его густой бороде прибавлялось седины, только голос оставался прежним — низким, хрипловатым…

— Научи меня гадать, — вдруг сказал Конрад и сам удивился: зачем? Его судьба — море.

Мать посмотрела на него так, словно ждала этой просьбы.

— Да, — согласилась она, — я научу тебя гаданиям и многому другому, что скрывала от твоих братьев и отца и, может быть, ты проживёшь дольше, чем они…

Она учила его тому, что, по её мнению, было особенно необходимо мужчине: молитвам и заговорам, привлекающим удачу, оберегающим в пути и сражениях, отводящим беды, болезни и преждевременную смерть, усмиряющим гнев жестоких начальников. Знание целебных трав не считалось запретным: без него было невозможно выжить, но в травах Конрад разбирался плохо. Заговоры и заклинания нравились ему больше. Произнося их, он чувствовал свою силу и наслаждался ею.

Когда он впервые вышел в море, ему пригодилось всё, чему он научился у матери. Иногда он жалел, что не мог остаться с ней, жить на берегу, занимаясь каким-нибудь делом и изучая чародейское искусство. Конечно, мать знала намного больше, чем успела передать ему, но она сделала главное: отдала его судьбу во власть древнего языческого бога. Демон ревниво охранял своего подопечного от лихих людей, но не смог уберечь от безрассудной любви.

Клоримен была обычной шлюхой. Конрад и сам не знал, чем она так поразила его. Ему нравилось смотреть, как она танцует, слушать её звонкий смех, беспечный голос, напевающий незамысловатые уличные песенки. На правом запястье она носила дешёвый браслет в виде змейки. За эту безделушку её и убили.

Девушка из Гамбурга, которая нравилась ему почти так же, как Клоримен, вышла замуж за рабочего с верфи. Конрад горевал недолго. В Амстердаме он познакомился с Зартье. Она была служанкой в портовой таверне. Конрад приглянулся ей. С удивлением она узнала, что мальчишка хочет на ней жениться. Она откровенно смеялась над ним со своими любовниками, но уговорила одного из них взять его на корабль, идущий в Константинополь.

На голландском корабле, среди двухсот с лишним человек экипажа Конрад был незаметен. Он старался ничем не выделяться и точно выполнять все требования. Временами ему бывало невыносимо тяжело, но невидимые силы оберегали его от наказаний, болезней, ран. У него не было ни друзей, ни врагов. Любители поизмываться над молодыми, слабыми и неопытными не обращали на него внимания. Он почти не вспоминал Зартье, думал о ней равнодушно. Увлечение прошло. В сущности, оно было для него лишь поводом решительно изменить свою жизнь, сделать то, о чём он прежде не помышлял. Он мечтал о больших деньгах и верил, что удача, купленная жертвенной кровью, не покинет его…