Колчаковщина - [63]
Собрался у волостной управы народ, вышел Иван на высокое волостное крыльцо, стукнул могучим кулаком по крылечным перильцам.
— Шабаш, братцы, бунтовать надо!
— Пошто?
— По старому повертывают, все земли помещикам!
— О?!
— Ну?!
— Культурное, говорят.
Шумным прибоем расплескались мужичьи голоса. Тесно сгрудились вокруг Ивана.
— Это Кардинское-то культурное? Да что они там самогону облопались! Пашем мы, сеем мы, всю работу как себе, так и ему.
— Я и говорю в управе земельной, — пашем, говорю, нашими лошадьми, нашей орудьей, как себе, так и ему. И урожай, говорю, как у нас, так и у него. Бывает и лучше, бывает и хуже, смотря по земле, какая земля, да по времю еще. Нельзя, говорят, культурное у Кардина именье, по закону нельзя, порядок надо.
— По-ря-док, паря.
— Нечего сказать, хорош порядок. От такого порядка не поздоровится!
— Какой это порядок: подати плати, за землю плати.
— Без податей сулили.
— Сколько разов ее оплатили.
— Сталыть, опять земли помещикам?
— Так, однако!
— Бунтовать надо, вот што!..
В этот же день к вечеру у Ивана Бодрых собрались гости. Задымилась на столе пенная медовуха, загулял крепкий, ядреный самогон.
Шумно, весело, дым коромыслом.
В самый разгар к прочному, из восьмивершковых бревен, Иванову дому с узлом на спине подошел Сун-Сен. Заглянул к Ивану в окно.
— Мадама, бабелену нада?
Бодрых выглянул в окно.
— А те, ходя, самогону надо? Иди в избу.
Сун-Сен, весело осклабившись и блестя узкими щелками глаз, вошел в избу.
Гости обступили китайца.
— Че болтаешь, купеза?
— Бабелену нада? Своя фаблик бабелена, холосый фаблик, мадама.
— Вот, лешак, болтат почем зря, ничего не разберешь.
— Салпинка, мадама, солковый салпинка нада?
— Сарпинку шелковую продать хочешь?
Сун-Сен радостно закивал головой.
— Салпинка, салпинка солковый. Бабелена своя фаблик.
— Как те понимать, ходя?
Бабы догадались.
— Должно быть, паплин своей фабрики.
Сун-Сен сбросил тюк на пол, присел на корточки, развязывает.
— Гляди, развязывает, однако. Ходя, зачем развязываешь?
Бодрых рассмеялся.
— Вот, язва! Иди, кум, сарпинку бабам покупать!
Пьяный мужик, широколицый и рыжий, с крошечным облупленным носом, подошел к Сун-Сену. Постоял, подумал, вскинул на китайца осоловелые глаза и, нахмурившись, строго спросил:
— А те, ходя, Советы нада?
Сун-Сен быстро закивал головой, радостно затараторил:
— Нада, нада, Советы нада.
Рыжий мужик закрутил головой, глубокомысленно хмыкнул.
— Вишь ты, нехристь, а понимат, что к чему. Слышь, кум, понимат китаец-то, Советы, говорит, надо.
— А ты как думаешь? Он, китаец-то, пролетарский, тоже понимат, что в пользу ему, а что во вред.
По всей Сизовке шепотом широким стелется:
— Слыхал, паря, славгородские мужики бунтуют.
— Ну?!
— Волостные земства прогнали, Советы опять посадили.
— Че, паря, видать, и нам надо?
— Каменские тоже Советы хочут, а в иных местах уж и посадили.
— Теперь пойдут везде бунты.
— Пойдут. Без бунтов никак не обойдешься.
— Не обойдешься, где обойтись.
— Слышь, паря, китайцы-то…
— Ну?
— Советы, говорят, надо. У Ивана Бодрых мужики самогонку пили, так, вишь, китаец-то и явился. Советы, говорит, надо, везде Советы, только у вас, дураков, земская управа.
— А китаец, должно, от них, паря, подосланный.
— Беспременно подосланный. Тюки-то за спиной для видимости таскают.
— Не иначе так. Вишь, самый большой здесь ходит, с косой который, а стриженых, сподручных, по деревням послал.
— Советы, говорит, надо.
— Вот где загвоздка-то.
— Загвоздка, паря. Гляди, тут и штаб какой-нибудь у нас под боком, а мы, как слепые, ничего не видим.
— Видать, и нам бунтовать…
— Бунтовать, делать больше нечего.
— Послать к славгородским да каменским, бунтуем, мол.
— К Петрухину послать, слышь, Петрухин везде орудует.
— Оружья нет, как без оружья.
— Ну, нет, копни только, фронтовики-то все с ружьями домой приходили. У милиционеров отберем. Пик понаделаем на манер казачьих…
…В воскресенье, после обедни, мужики потянулись к волостной управе. Собирались небольшими кучками, расходились, вновь собирались. Шум становился все сильнее и сильней, все громче и громче отдельные голоса.
Толпа сгрудилась у волостного крыльца.
— Зови управу!
На крыльцо вышел председатель управы и два члена.
— Ну, че, мужики, расшумелись?
— Советы желаем!
Из толпы вышел Иван Бодрых, неторопливо поднялся на крыльцо.
— Вот что, товарищи-граждане, как мы, значит, желаем Советы, то вам уходить и дела все и печати передать.
— Ну-к что ж, — сказал председатель, — оно и нам легче.
— Конечно, легче, — подтвердили члены управы.
— Только вот что, мужики, — обратился председатель к толпе, скрывая улыбку в пушистой бороде, — неловко без сопротивленья… там, кто знает… вы бы для прилику побили нас нешибко.
Мужики нехотя помахали руками, — подбили глаз председателю, обоим членам управы раскровянили зубы.
— Вот так-то спокойнее, — сказал один из членов управы, сплевывая кровь из разбитых зубов, — а то не знай, как тут еще будет…
Толпа оживленно и весело шумела. Настроение у всех было праздничное, всех так и подмывало что-нибудь сделать необычное.
— Ну, становись теперь с нами Советы выбирать.
Председатель и члены управы спустились с крыльца. За ними пошел и Бодрых.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Знаете ли вы, что великая Коко Шанель после войны вынуждена была 10 лет жить за границей, фактически в изгнании? Знает ли вы, что на родине ее обвиняли в «измене», «антисемитизме» и «сотрудничестве с немецкими оккупантами»? Говорят, она работала на гитлеровскую разведку как агент «Westminster» личный номер F-7124. Говорят, по заданию фюрера вела секретные переговоры с Черчиллем о сепаратном мире. Говорят, не просто дружила с Шелленбергом, а содержала после войны его семью до самой смерти лучшего разведчика III Рейха...Что во всех этих слухах правда, а что – клевета завистников и конкурентов? Неужели легендарная Коко Шанель и впрямь побывала «в постели с врагом», опустившись до «прислуживания нацистам»? Какие еще тайны скрывает ее судьба? И о чем она молчала до конца своих дней?Расследуя скандальные обвинения в адрес Великой Мадемуазель, эта книга проливает свет на самые темные, загадочные и запретные страницы ее биографии.
Выдающийся киносценарист Валентин Ежов прожил счастливую жизнь в кино, поскольку работал почти со всеми крупнейшими режиссерами страны, такими как Марк Донской, Борис Бариет, — Владимир Басов, Григорий Чухрай, Яков Сегель, Георгий Данелия, Лариса Шепитько, Андрон Михалков-Кончаловский, Витаутас Жалакявичус и другие, а также Серхио Ольхович (Мексика), Ион Попеску-Гопо (Румыния), Токио Гото (Япония). Лишь однажды у Валентина Ежова произошла осечка: когда он написал Сергею Бондарчуку для его фильма о Джоне Риде сценарий «Кровавая фиеста молодого американца», режиссер его отверг.
На необъятных просторах нашей социалистической родины — от тихоокеанских берегов до белорусских рубежей, от северных тундр до кавказских горных хребтов, в городах и селах, в кишлаках и аймаках, в аулах и на кочевых становищах, в красных чайханах и на базарах, на площадях и на полевых станах — всюду слагаются поэтические сказания и распеваются вдохновенные песни о Ленине и Сталине. Герои российских колхозных полей и казахских совхозных пастбищ, хлопководы жаркого Таджикистана и оленеводы холодного Саама, горные шорцы и степные калмыки, лезгины и чуваши, ямальские ненцы и тюрки, юраки и кабардинцы — все они поют о самом дорогом для себя: о советской власти и партии, о Ленине и Сталине, раскрепостивших их труд и открывших для них доступ к культурным и материальным ценностям.http://ruslit.traumlibrary.net.
Повесть о четырнадцатилетнем Василии Зуеве, который в середине XVIII века возглавил самостоятельный отряд, прошел по Оби через тундру к Ледовитому океану, изучил жизнь обитающих там народностей, описал эти места, исправил отдельные неточности географической карты.
«Кто любит меня, за мной!» – с этим кличем она первой бросалась в бой. За ней шли, ей верили, ее боготворили самые отчаянные рубаки, не боявшиеся ни бога, ни черта. О ее подвигах слагали легенды. Ее причислили к лику святых и величают Спасительницей Франции. Ее представляют героиней без страха и упрека…На страницах этого романа предстает совсем другая Жанна д’Арк – не обезличенная бесполая святая церковных Житий и не бронзовый памятник, не ведающий ужаса и сомнений, а живая, смертная, совсем юная девушка, которая отчаянно боялась крови и боли, но, преодолевая страх, повела в бой тысячи мужчин.
Эта книга о трудной жизни простых волжан до революции, об их самоотверженной борьбе за Советскую власть в годы гражданской войны.
В книгу включены лучшие, сказы писателя, созданные им на местном материале — в основном ивановском. Все они посвящены людям труда — мастерам-умельцам.
Роман «Чапаев» (1923) — одно из первых выдающийся произведений русской советской литературы. Писатель рисует героическую борьбу чапаевцев с Колчаком на Урале и в Поволжье, создает яркий образ прославленного комдива, храброго и беззаветно преданного делу революции.
Переиздание исторического романа. Нижегородец Кузьма Минин — инициатор сбора и один из руководителей народного ополчении 1611–1612 годов, освободившего Москву от польских интервентов.