Кольцевой разлом - [9]

  - Правильно,- дрожащим голосом отвечал начальник станции,- но прошло много времени... И потом, у него ведь нет головы, как же я могу с уверенностью о чем-то говорить?

  - Найдем и голову,- с угрозой произнес оперативник. - А пока скажите хотя бы, как звали того охранника, на которого, как вам кажется, похож погибший. Фамилия, имя, отчество, прозвище? Что значит - "не помню"? Это же ваш работник, вы его принимали на работу!

  - Охранников набирал начальник охраны, и всеми вопросами охраны занимался также только он,- возразил начальник станции.

  - А где начальник охраны? Где охранники?

  - Начальник охраны позвонил, сказал, что заболел. А где охранники, не знаю,- наверное, ушли куда-то...

  - Не ушли, а просто испарились при появлении милиции,- мрачно констатировал оперативник. Ищенко вмешался в разговор:

  - Вернемся к покойнику. Скажите, тот парень с татуировкой, на которого вы обратили внимание летом, потом продолжал у вас работать?

     - Вроде да... Кажется, да.

  - Вы что, не знали своих охранников? Сколько их у вас всего было?

  - Этим занимался начальник охраны,- жалобно произнес допрашиваемый. - Оформлено у нас было трое, но люди менялись, приходили, уходили... В сезон, когда много работы, начальник охраны приводил людей, желавших поработать месяц или даже неделю...

  - И давно у вас такой бардак?- поинтересовался оперативник.

  - Погоди,- остановил его Ищенко,- дело не в этом - давно, недавно... Я так понимаю, что охрана и временные рабочие составляли как бы отдельную епархию вашего начальника охраны и персонально вы этих людей не знали?

  - Ну если в лицо кого-то узнаю...- уныло пожал плечами плодовод. - Нас такое положение устраивало: при том же фонде зарплаты выполнялся гораздо больший объем работ. Раньше на территорию постоянно проникали посторонние, обирали плоды, ягоды, воровали саженцы, а после прихода Герасимова - это наш начальник охраны - такие вещи прекратились...

  - Адрес, телефон Герасимова у вас имеются?- перебил его Ищенко.

  - Телефон есть, а адрес, наверное, можно узнать в отделе кадров академии. Его там принимали на работу.

   Ищенко кивнул оперативнику, и тот, понимающе кивнув в ответ, с записанным на бумажке номером пошел к телефону. Плодовод между тем продолжал:

  - Герасимов набирал временных рабочих, которые выполняли все работы за очень небольшие деньги. Приводил он, конечно, людей таких... ну, опустившихся, что ли, но ведь они у него работали! А у другого начальника только делали бы вид, будто работают. И что тут плохого? Им ведь тоже надо как-то зарабатывать.

   Оперативник вернулся от телефона и показал Ищенко бумажку, где под телефонным номером был записан адрес.

  - Выезжай по адресу,- сказал Ищенко. - Только с местным отделением милиции не забудь связаться. Ордер прокурор сегодня подпишет, вы только   возьмите мне голубчика.

   Повернувшись к начальнику станции, Ищенко скептически произнес:

  - Возьмешь его сейчас, как же! Ищи ветра в поле... Ну ладно, продолжим.

   Однако в этот момент к нему подскочил еще один оперативник и ткнул ему в нос какую-то ветошь.

  - Это что такое?- морщась, спросил капитан.

  - Сейчас вскрыли склад,- объяснил оперативник. - Ключей не нашли - видимо, унес начальник охраны, дверь пришлось ломать. Там много тряпок со следами крови, а это,- оперативник потряс ветошью в воздухе,- типичная оружейная смазка. И в стенах там какие-то кольца.

   Ищенко сразу вспомнил недавнее дело о вымогательстве, когда бандиты держали свою жертву на цепи, а цепь крепилась к кольцу, вделанному в стену. Упорный, как бультерьер, Ищенко продолжал опрос свидетелей до глубокой ночи - освободившихся развозили по домам на милицейской машине. Опрос лишь внес новые подробности в картину, уже сложившуюся у капитана в голове: преступная группировка использует находящуюся на отшибе плодовую станцию в качестве своей базы, платя за это охранными услугами и рабским трудом бомжей. Некоторых бродяг держат в сарае на цепи, а особенно непокорных убивают. Деньги, которые причитаются рабам за их труд, бандиты, разумеется, забирают себе. Группировка готовит какую-то крупную акцию, но "час Х" наступает гораздо раньше ожидаемого срока, и она срывается с насиженного места. В этот момент среди членов группировки возникают какие-то разногласия, результатом которых становятся два трупа. Скорее всего погибших покарали за попытку выйти из игры - для известных капитану преступных групп такой сценарий являлся типичным. Ищенко предполагал, что входящие в группировку лица в большинстве своем не имеют криминального прошлого, а вся их команда никакими уголовными деяниями себя еще не проявила. На плодовой станции она лишь готовилась к грядущим действиям, и ее планы, как почему-то казалось Ищенко, были весьма серьезными. Кроме того, по опыту капитан   знал, что подобные группы зачастую имеют собственную, пусть и весьма нелепую, идеологическую платформу. "Наверняка какие-нибудь фашисты, сатанисты..."- проносясь в служебном "рафике" по улицам ночной Москвы, размышлял капитан. Он и думать забыл об одном из незначительных эпизодов трудного дня, происшедшем еще засветло: когда милицейский патруль собрался уезжать, водитель неловко развернул "москвич", и машина намертво засела в глинистой колдобине. Водитель продолжал газовать, и в результате "москвич" увяз по самое брюхо. Ищенко, в очередной раз торопливо пересекавший территорию плодовой станции в поисках новых следов преступной деятельности, на просьбу помочь только отмахнулся:"Некогда! Я головой должен работать!" Тогда милиционеры позвали с улицы какого-то мужчину,- видимо, возвращавшегося с прогулки по парку, и тот охотно пришел им на помощь. Ищенко поймал на себе внимательный взгляд мужчины, но не придал этому взгляду значения. Лишь его знаменитая память автоматически отложила в свое хранилище ярко-голубые глаза незнакомца, седеющую шевелюру, жесткие черты лица, окаймленного жесткой седеющей бородой.