Коктейль со Смертью - [95]

Странно, что в газетах всегда пишут о выдающихся людях: революционерах, творческих личностях, лидерах, которые неизменно во всем добивались успеха, вдохновляли других, поддерживали семью, друзей и коллег. Но что, если бы кто-нибудь написал не слишком позитивный некролог: «Кайса такая-то умерла… и должен признаться, никто о ней особо не скорбит. Жадная и злая, она за всю свою жизнь ни про кого не сказала доброго слова. Дома изводила мужа и детей скаредностью. У нее вечно было скверное настроение, а на работе она подлизывалась к начальникам и издевалась над подчиненными. Не питала интереса ни к чему, кроме телевизора, и не имела никаких талантов. Не читала книг, не занималась благотворительностью и не ходила на выборы. Что касается друзей, то раз в пять лет она встречалась с бывшими одноклассницами по пансиону, такими же скучными и лицемерными, как и она сама. Вот почему никто не скорбит о ней. Пусть земля будет ей пухом».

Было бы забавно прочитать такое. Только никто никогда этого не напишет. Из страха перед общественным мнением, недовольством родственников и местью призрака самой Кайсы.

Кстати, о призраках. Интересно, сын Шоквиста написал эту статью сразу после смерти матери или через какое-то время? Мысли мои вернулись к рассказу Смерти об Иисусе и о заключенном между ними договоре, который обрек обоих на вечную жизнь. Трудно поверить в эту фантастическую историю. Дьявол кажется куда более реальным, ведь все мы сталкивались в жизни со злом. Но Иисус, бродящий по улицам и площадям? В своем обычном обличье? И никто ничего не заметил? Переселение душ я еще могу представить, но вечную жизнь в одном и том же теле? Блаженны верующие, которым не нужны доказательства, но я всегда относила себя к разряду сомневающихся. С другой стороны, ведь я поверила в существование Смерти. Может, патрон говорил образно или, как Том, переместил события во времени? В любом случае Иисус не имел ничего общего с моими планами на день, так что не стоило о нем и думать.

Я взяла блокнот, листы которого подозрительно напоминали тот, на котором патрон набросал свою записку. Вышла в прихожую, где, как и указывалось в записке, висело одеяние, и вынула из кармана стеклянный флакон. Осторожно вытащив пробку, я тщательно осмотрела ее и флакон. Они выглядели совершенно обычными: стекло не самого лучшего качества, грубая пробка. Я положила их перед собой на стол, достала купленную вчера черную ручку, окунула ее в чернила и начала тренироваться. Чернила растекались по бумаге, образуя кляксы, но в целом получалось неплохо. Только почерк бы совсем не похож на мой. Он стал размашистым и каким-то властным, что ли. Я писала и писала, пока ручка словно не приросла к руке, а начертание букв стало напоминать почерк Смерти. Его было не так-то легко скопировать: все эти закорючки вокруг «с» и «о», но в конце концов мне удалось изобразить что-то похожее.

Я закатала рукава, села поудобнее и написала почерком Смерти имена Тома и Аннетт на бумажке. Магга не дала мне точных инструкций, что именно надо написать, поэтому пришлось положиться на воображение. К именам я добавила примерную дату рождения, написала «Стокгольм» и номер сотового Тома. На мой взгляд, этих сведений было достаточно, чтобы послание дошло по адресу. Сложив бумажку, я обернула ею пробку, как советовала Магга. Конечно, мне придется снова вытащить пробку, чтобы впустить душу внутрь, но сейчас она легко вошла в горлышко флакона. Тем, кто имеет дело с судьбами людей, порой приятно ощутить свою власть.

Телефонный звонок отвлек мня от этих приготовлений. Я отложила флакон и взяла трубку. Мне больше не надо было бояться телефонных звонков: если это Том — я просто положу трубку. Это был Мартин.

— Эрика, привет! Как ты?

— Хорошо!

Стандартный ответ. Годится в девяносто пяти процентах случаев. Не требует комментариев и не вызывает дополнительных вопросов.

— Я тоже. Полно работы, но уже понемногу вырисовывается структура. Представь себе, оказывается, даже хаос поддается структурированию. У Эйнара Салена порядка не было ни в чем. Все бумаги перепутаны. Никак не пойму, что творилось у него в голове. Но теперь мы этого уже никогда не узнаем.

Он вздохнул. У меня чуть было не вырвалось, что я видела содержимое головы Салена, размазанное на спинке красного дивана.

— Никке принес мне фотографии. Даже раньше срока. И они превосходны. Он настоящий профессионал. Думаю, этого будет достаточно, чтобы зацепить парней из агентства. Я бы даже сказал, что это не реклама, а настоящее искусство. Я и не знал, что ты похожа на Мадонну. А твой Джон — просто находка. Клянусь, Эрика, если это не его ты видела за дверью в ту ночь, я готов съесть свою шляпу и кальсоны. Ты уверена, что это не приятель Малькольма?

У меня внутри все сжалось.

— Нет, вряд ли. Полицейский инспектор была у меня в воскресенье. Я забыла рассказать. Я и не подозревала, что у нас такая оперативная полиция. Они уже успели провести вскрытие и… — Я прервалась на полуслове. Зачем сообщать Мартину о том, что, по словам комиссара Россеус, кто-то видел у парковки фигуру Смерти. Как раз там, где нашли труп Габриэллы. Нужно скорее сменить тему. — …И врач передал им мои слова. Но я с тех пор много думала о случившемся и пришла к выводу, что была слишком пьяна, и у меня просто разыгралось воображение. Я так и сказала полицейским.