Кокон - [8]

— Мне нужно отделаться от погони, я должен уйти от них раньше, чем пройдет поезд…

Коскинен на ощупь пошел вдоль ограждения, покачиваясь от ветра, поднятого проносящимся составом. Наконец, он наткнулся на следующую опору путепровода и обнаружил проход на улицу. Он снова побежал по пустынной мостовой и, увидев ведущую налево аллею, свернул в нее не раздумывая.

Шум поезда затих вдалеке. Коскинен притаился в густой тени, но преследователей не заметил. Должно быть они отстали сразу, как только потеряли его из вида. Да и погнались-то они за ним больше из любопытства.

Аллея вывела Коскинена во дворик, со всех сторон окруженный облупившимися зданиями. Здесь он остановился, чтобы перевести дух. Над крышами тянулись лишь редкие нити электропередач, и он увидел небо — все ту же бурую беззвездную дымку, а дальше — великолепную, горделивую громаду Центра, возвышающуюся над жалкими строениями в округе. Отовсюду слышны были звуки проносящихся мимо машин, но во дворике Коскинен так и не заметил никаких признаков жизни, за исключением тощего кота.

— Интересно, все-таки, где я? В принципе, где угодно между Бостоном и Вашингтоном, в зависимости от того, куда летел стратоплан, когда поймал нас в сеть.

Коскинен заставил себя успокоиться и ждал, пока пульс и дыхание не придут в норму. Ноги еще подгибались, но в голове потихоньку прояснялось. Скорее всего, это был один из тех районов, который на скорую руку восстановили после войны и с тех пор больше никак не благоустраивали, если не считать возведения Центра. Центры же сами по себе были самостоятельными «городами», где каждый обитатель владел хотя бы одной из профессий, необходимой в век автоматизированной экономики…

Впрочем, подумал Питер, таких районов, отстроенных после бомбежки, должно быть очень много.

Что же делать?

Кровь из носу, но он должен узнать, где он находится. Может вызвать полицию? Но полиция и так, скорее всего, уже поставлена на ноги военной контрразведкой. И не стоит забывать — агенты ВК пытались его убить, причем, совсем недавно.

Коскинен опять почувствовал, как в душу закрадывается ужас. Ведь этого просто не может быть, в отчаянии твердил он себе. Во всяком случае, не в Соединенных Штатах Америки, в стране, которая взвалила на свои плечи контроль над угрюмым миром — взвалила, правда, исключительно по собственной инициативе. Но кто еще справился бы с такой неблагодарной задачей? Ясно, Америка должна проявлять решительность. Но не пользоваться же услугами наемных убийц!

А может быть, так и надо? Может, ситуация и в самом деле критическая? Может быть, под угрозой окажется само существование Соединенных Штатов, если он, Питер Коскинен, попадет в руки врага. И тогда ему просто-напросто нужно связаться с ВК. Самому. Служба безопасности извинится перед ним, окажет всяческую помощь, а потом агенты отпустят его… Когда…

Когда же?

Отец и мать давно мертвы, подумал он. А Марс остался далеко за этим грязным вонючим колпаком, который они называют небом… Что у меня еще осталось?

Он вспомнил Дейва Абрамса. И сразу на сердце стало легче. Дейв был его лучшим другом. Да и до сих пор оставался таковым, можно поклясться. К тому же, человек он весьма рассудительный. А отец Дейва не кто-нибудь, а член Совета директоров «Дженерал Атомикс», что по влиятельности соответствовало примерно уровню сенатора США. Да, пожалуй, так будет лучше всего. Позвонить Дейву, договориться с ним о встрече, вместе подумать, как правильнее поступить, а потом так и поступить, зная, что за спиной стоят надежные друзья.

Немного придя в себя, Коскинен почувствовал, что проголодался. И пить хотелось ужасно. В последний раз он испытывал такую же жажду в экспедиции вдоль канала Церебрус, когда у него отказал увлажнитель воздуха… и когда они с Элкором отправились к Философам. Сейчас он даже не мог припомнить, как они выглядели… Кажется, это было на втором году по земному летосчислению. Да, верно. Настоящий же прорыв произошел на третий год, когда марсианская и земная науки, мировоззрения, образы мышления слились в общую концепцию природы энергии, совершенно новую для обеих рас. На четвертом году они выработали общие принципы конструирования и изготовили портативные генераторы для всех членов экипажа «Боаса». Но на Землю был взят только один аппарат — корабль нельзя было перегружать…

Тут Коскинен заметил, что его пошатывает. Голова была какой-то необычно легкой. Нужно срочно поесть. К счастью, в кармане у него по-прежнему лежал туго набитый бумажник.

4

Он пересек двор и вышел на сравнительно оживленную улицу. Приличное состояние мостовой говорило о том, что грузовики здесь ездят не часто. По обе стороны улицы, тесно прижавшись друг к другу, тянулись кирпичные и бетонные, похожие на коробки, здания. В высоту они не превышали пяти этажей. На балконах тут и там сидели люди, дыша вечерним воздухом. Некоторые прогуливались по тротуарам: шаркающие ногами старики, крутые с виду ребята с сигаретами во рту и капюшонами, низко надвинутыми на глаза, стайки гогочущих девочек-подростков в ультрамодных нарядах из тончайшей ткани, которые им будет впору носить лишь через несколько лет, когда фигуры обретут более зрелые формы. А за окнами были видны и те, кто сидел, привычно и тупо уставясь в вездесущие экраны три-ди.