Коко - [3]

– Участвовали в боях? – продолжал расспрашивать таксист. – Были под обстрелом?

– Время от времени.

– Мне всегда хотелось знать – я надеюсь, вы не обидитесь?..

Майкл знал, о чем его собираются спросить.

– Если не хотите, чтобы я обиделся, не задавайте обидных вопросов.

– Хорошо. – Парень обернулся и пристально взглянул на Майкла, затем снова уставился на дорогу. – Ну ладно, не надо заводиться.

– Я не могу объяснить вам, что испытываешь, когда убиваешь человека.

– Хотите сказать, что вам не приходилось этого делать?

– Хочу сказать, что я не могу объяснить этого вам. Остальная часть поездки прошла в тяжелом молчании. Таксист был явно разочарован. Можно было угадать его мысли: “Ну что тебе стоило рассказать мне что-нибудь, дать покопаться в твоем грязном белье, ведь это так захватывающе”.

“Прошлое принадлежит прошлому, не так ли? Не стоит беспокоиться. Ты стоял у меня на пути, мать твою!

Я выпил бы тройной мартини со льдом. Не забудь оливку, разбавь вермутом и не жалей льда. И то же самое четыремстам моим друзьям. Может, они и выглядят немного странно, но они – мои братья, мое племя”.

– Сойдете здесь? – спросил водитель. Перед ними была толпа, то здесь, то там мелькали флаги и знамена. Майкл расплатился и вылез из машины. Ему хорошо было видно через головы толпы, стоявшей на тротуаре, всю колонну, двигавшуюся к Мемориалу. Что ж, парад так парад. Люди, бывшие когда-то солдатами, одетые так, как будто они были солдатами до сих пор, заполнили всю Конститъюшн-авеню. Разбившись на группы, они двигались вниз по улице вперемежку со студенческими оркестрами. Остальные стояли на тротуаре и аплодировали идущим, потому что те вызывали у них уважительное одобрение тем, что делали сейчас, и тем, что совершили в прошлом. Зрители аплодировали. Майкл понял вдруг, что только сейчас он окончательно осознал реальность происходящего. Хотя и не было торжественного кортежа из лимузинов на Пятой авеню, как при возвращении заложников из Ирана, но в каком-то смысле сегодняшние торжества казались даже величественней, теплее и душевней. Майкл пробрался сквозь толпу на тротуаре, ступил на мостовую и пристроился в хвост проходившей мимо группы. К великому удивлению Майкла, глаза его вдруг наполнились слезами.

Группа, к которой он присоединился, на три четверти состояла из колониальных войск и на четверть – почему-то из ветеранов второй мировой войны, которые напоминали ему бывших боксеров. Только увидев длинные тени, которые отбрасывали его спутники, Майкл понял, что сквозь облака проглянуло солнышко.

Он увидел вдруг Тима Андерхилла, еще одну длинную тень, гордо несущую впереди себя довольно круглый животик, а в зубах сигару, от которой поднимался дым. Андерхилл отпускал непристойные шуточки по поводу всех, кого мог разглядеть в толпе. На нем была пестрая летняя форма с пятнистыми маскировочными штанами. На левом плече виднелся след раздавленного москита.

Несмотря ни на что, Майклу захотелось, чтобы сейчас Андерхилл действительно был рядом. Майкл понял, что Андерхилл маячил где-то на задворках его сознания – хотя нельзя было сказать, что Пул явно думал о нем или вспоминал его, – с тех самых пор, когда Гарри Биверс позвонил в конце октября, чтобы сообщить о газетных статьях, которые прислал ему брат с Окинавы.

Речь шла о двух внешне не связанных между собой убийствах. В первом случае жертвой был английский турист лет приблизительно сорока, во втором – пожилая американская чета. Оба убийства произошли в Сингапуре с интервалом в неделю-две, примерно в то же время, когда вернулись в Америку иранские заложники. Тело англичанина обнаружили в отеле “Гудвуд-парк”, а американскую пару нашли в заброшенном бунгало в районе Орчад-роуд. Все три трупа были изуродованы, а на двух из них были найдены игральные карты, небрежно подписанные необычным и загадочным именем – Коко. Через полгода, летом тысяча девятьсот восемьдесят первого, в номере одного из отелей в Бангкоке были найдены трупы двух французских журналистов, изуродованных таким же образом. На телах их опять лежали карты, подписанные тем же самым именем. Единственным, что отличало все эти убийства от других, совершенных полтора десятка лет назад после военных действий в Я-Туке, было то, что на сей раз использовались обычные игральные карты, а не военные эмблемы.

Майкл считал, что Андерхилл живет в Сингапуре. По крайней мере, тот всегда говорил, что переберется туда, как только демобилизуется. Но Майкл не мог преодолеть некий барьер в своем сознании, который мешал ему даже мысленно обвинить в убийствах Тима Андерхилла.

Пул встретил во Вьетнаме двух весьма необычных людей, которые стояли для него как бы в стороне от всех остальных, заслуживая большего, чем кто бы то ни было, уважения и симпатии среди того замкнутого коллектива, той лаборатории человеческого поведения, каковой являлся их удаленный от основных частей отряд. Одним из этих людей был Тим Андерхилл, другим – парень из Милуоки по имени М.О.Денглер. Это были самые смелые люди, каких доводилось встречать Майклу, и во Вьетнаме оба они чувствовали себя как дома.