Кокандская автономия - [23]

Хаиталышский тогда произносит горячую речь, призывая пролетариат как русский, так и национальный немедленно принять меры к прекращению кровопролития, от которого страдают исключительно пролетарии и бедные крестьяне. Он находит, что Чанышев превысил свои полномочия, предъявив свой ультиматум от имени Совета рабочих и дехканских депутатов.

Решено было послать к Чанышену делегацию, но не от имени мирной конференции и не от имени советской власти, а от имени Краевого Совета рабочих и дехканских Депутатов, большинство членов которого было в это время на конференции. Кроме того, Чанышеву был написан тоже своего рода ультиматум от имени того же Краевого Совета следующего содержания:

«Краевой Совет рабочих и дехканских депутатов и воинов мусульман Туркестанского края требует от командующего мусульманскими войсками Чанышева немедленного взятия предъявленного Военно-Революционному Комитету ультиматума обратно и установить нейтральную зону следующую, начиная с угла Базарной и Комитетской улиц, около номеров «Россия» вдоль Сая до помещения фирмы «Треугольник» по правому берегу Сая, или же вообще немедленно отодвинуть войска назад. В противном случае переговоры вести невозможно.

Подлинное подписал:

Федоров и Хаиталышский»

В 10 час. 30 м. 17 февраля заседание мирной конференции было прервано до получения ответа от Чанышева. Утром 18 февраля ответ был получен. Чанышев давал согласие на ведение переговоров.

Иргаш, под влиянием улемы, решил теперь действовать самостоятельно.

Улема принимала все меры к тому, чтобы накалить атмосферу, чтобы до возможных пределов обострить развернувшуюся борьбу. В мечетях все время происходили моления и читались проповеди, в которых правоверные призывались к началу священной войны (газават). В тоже время улема внимательно следила за всеми действиями буржуазного правительства Кокандской автономии. Недовольная нерешительностью «правительства» и постоянными колебаниями полковника Чанышева, улема решила использовать момент для того, чтобы захватить в свои руки руководство движением.

Переворот произошел весьма быстро и легко. Иргаш, располагавший несколькими тысячами головорезов, хотя и очень слабо вооруженных, но слепо ему подчинявшихся, арестовал военного министра Чанышева и некоторых других министров. Затем были арестованы русские офицеры, находившиеся в отряде полковника Чанышева. Самому Мустафе Чокаеву и некоторым другим членам его правительства удалось бежать. Уже за городом, в одном из кишлаков, Чокаев был задержан дехканами и едва не был отправлен в Коканд, но случайно встретивший его знакомый помог ему бежать.

С момента падения прежнего буржуазного правительства Кокандской автономии Мустафы Чокаева, вся полнота политической власти внешне перешла к Иргашу; а фактически — к союзу «Улема», руководители которого все время стояли за спиной Иргаша и действовали им, как марионеткой.

Политическая программа правительства Иргаша после улемистского переворота за такой короткий срок еще не успела выявиться с достаточной полнотой. Но уже то обстоятельство, что улема пыталась объявить Иргаша Кокандским ханом, указывает на то, что после улемистского переворота Кокандская автономия скатилась до самой крайней реакции. Дальше идти уже было некуда.

Улемистский переворот внутри Кокандской автономии имел громаднейшее значение в смысле влияния его на ход развертывания дальнейших событий.

Туркестанская национальная буржуазия была весьма молода и слаба. Нити ее экономического влияния еще недостаточно опутали широкие массы дехканства. У нее было достаточно смелости, чтобы начать контрреволюцию, но не хватило силы довести ее до конца.

Что же нового внес улемистский переворот в соотношение классовых сил?

Буржуазное правительство Мустафы Чокаева отражало собой интересы промышленной буржуазии. После улемистского переворота лидеры промышленной буржуазии частью были арестованы, а частью вынуждены были бежать.

Весь же слой промышленной буржуазии и та часть торговой буржуазии, которая обслуживала туркестанскую промышленность, следовательно, бывшие под идеологическим влиянием этой промышленной буржуазии отошли от движения и заняли позицию нейтралитета.

Другая же часть торговой буржуазии, находившаяся под идеологическим влиянием улемы, перешла на ее сторону и стала поддерживать Иргаша.

Значительно труднее охарактеризовать позицию дехканства. Выше мы уже говорили, что дехканство было недовольно временным правительством Керенского, но после Октябрьской Революции оно в массе своей активно не выступило на сторону советской власти. В этот период происходило своего рода «самоопределение» дехканства. Часть его становилась на сторону советской власти, часть же все еще оставалась на положении «свидетеля» происходившей вокруг борьбы, но во всяком случае активным сторонником Кокандской автономии при правительствах Танышбаева и Мустафы Чокаева оно не было.

Для характеристики отношения дехканства к Кокандской автономии приведем показания участника этой автономии — Махдия Чанышева:

«Здесь необходимо сказать о том, что временное правительство Туркестанской автономии перед народом не пользуется никаким авторитетом и не имеет никакого влияния. Поэтому и в случае передачи ему вооруженных сил, оно не сможет водворить порядок. Против русских у мусульман враждебности нет