Кокаиновые короли - [62]

Прокурору потребовалось пять недель, чтобы допросить всех 118 свидетелей обвинения. Защита не выставила ни одного свидетеля. Обращаясь к присяжным с заключительной речью, Прем Бернс так объяснила привлечение Макса Мермелстайна в качестве свидетеля:

— Когда судишь сатану, нужны свидетели из преисподней.

Прем Бернс требовала смертного приговора. Она снова и снова взывала к присяжным, потрясая перед ними МАК-10 — оружием смерти.

— Отчего они выбрали автомат? Отчего не подошли вплотную к Берри Силу и не всадили ему в лоб обычную пулю? Чтобы проучить! Чтобы другим было неповадно! И в этом вся их преступная суть.

Присяжные удалились на полчаса. И определили меру наказания: пожизненное заключение для всех троих. Кумбамба, Васкес и Кинтеро Крус ничем не выдали своих чувств. Три женщины из числа присяжных громко всхлипывали.

Несколько недель спустя прошел слух, что за голову Макса Мермелстайна обещано семизначное вознаграждение.

29 ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

В конце 1986 года колумбийские законники, пробудившись от спячки, развили вдруг бурную деятельность. Мимолетные приступы любви к правопорядку, очевидно, бессмысленны, но именно ими отродясь славится Латинская Америка. Разбирая в очередной раз претензии по двустороннему соглашению о выдаче преступников, Верховный суд неожиданно выяснил, что оно неконституционно, так как указ о введении его в действие подписан не самим президентом Колумбии, а лицом, временно исполнявшим президентские обязанности. И 12 декабря соглашение утратило силу.

Верховный суд быстро нашел выход из положения, предложив нынешнему президенту Вирхилио Барко поставить на документе свою подпись. Что он и сделал два дня спустя. 14 декабря соглашение снова вступило в силу. Посол США Чарльз Гиллеспи одобрил решительность и бескомпромиссность президента. «Двухдневный перерыв прошел без последствий», — сказал он.

Посол США ошибался. Юридический казус породил мощное наступление Медельинского картеля по всему фронту: он вознамерился покончить с выдачей преступников раз и навсегда. За предшествующие пять лет борьбы картель лишил жизни множество судей, десятки политиков чувствовали занесенный над головой топор. Подкупленные наркодельцами газеты и журналы называли соглашение не иначе, как «попрание национальной независимости страны».

А колумбийцев–контрабандистов продолжали выдавать по первому требованию США. И они пошли в атаку. К Рождеству картельщики написали девять исковых заявлений, оспаривающих право Барко подписывать указ пятилетней давности. Они утверждали, что президент превысил свои полномочия, и требовали ратификации указа конгрессом. А уж конгресс не подведет — это наркодельцы знали твердо. Большинство конгрессменов они просто закупили на корню, остальные и пикнуть не смели от страха. Отказ конгресса ратифицировать указ означал бы только одно: само соглашение о вы–даче преступников пришлось бы принимать заново. Случай беспрецедентный и, по всей вероятности, противозаконный. Значит, его можно снова опротестовать. И так до бесконечности. Главное — выиграть время.

Борьба разыгралась отчаянная, терять было нечего. Барко отстаивал соглашение из последних сил, но один в поле не воин. Неподалеку, точно шакалы, кружили картельщики, они чуяли скорую добычу. Часы соглашения были сочтены. Расставить точки над «i» предстояло Верховному суду — несчастным, загнанным в ловушку судьям. Еще до 12 декабря все они, особенно члены Конституционной палаты, получали от контрабандистов неоскудевающий поток угроз — и по почте, и по телефону. Обстановка — словно накануне захвата Дворца правосудия. Только хуже, поскольку судьи уже знали, что угрозы эти отнюдь не пустые.

И все же нынешние судьи были в несколько лучшем положении, чем их предшественники. Теперь их охраняли. Телохранители не отходили от них круглые сутки. По городу судьи ездили только с полицейским эскортом.

Тягостное существование. В особенности для людей немолодых. Не радостью, не признанием высокого профессионализма стало для них избрание в Верховный суд, а ужасом, постоянным страхом за себя и за своих близких.

Обстановка в стране накалилась до предела. Колумбийцы уже не доверяли ни судебной, ни законодательной власти. 1986 год выдался столь кровавым, столь оскорбительным для национальной гордости, что общество, устав от крови, жаждало лишь одного — спокойствия. Люди снова смирились с тем, что картель непобедим и с ним необходимо договориться.

В начале 1987 года Верховный суд вынес несколько судебных определений, связав правительство по рукам и ногам. В феврале суд отказался рассматривать семь дел о выдаче преступников в США до решения вопроса о президентском указе. В марте суд аннулировал некоторые постановления, которые Барко подписал в декабре в связи с объявлением осадного положения.

Правительство получило передышку лишь 1 мая, когда Государственный совет подтвердил действенность соглашения о выдаче и предписал Верховному суду рассмотреть семь незавершенных дел. Судьи, однако, заявили, что они не имеют права выдавать людей Штатам, раз указ о применении соглашения не имеет силы.

Противники обменивались пока лишь легкими уколами, сеча была впереди. Власти прекрасно видели, какой капкан уготовил для них картель. Исход борьбы зависел только от одного: вправе ли был Барко подписывать указ заново. 28 мая мнения судей по этому вопросу разделились поровну: 12–12. Теперь все решит нечетный, специально выбранный член Верховного суда.