Кокаиновые короли - [59]

Настало время действовать. Барко издал ряд указов о введении в стране осадного положения. Один из них позволял задерживать подозреваемых на срок до десяти суток без предъявления обвинения. Другой указ увеличивал до десяти лет сроки за нелегальное владение взлетно–посадочными полосами и до восьми лет за ношение и хранение оружия. Для покупки мотоциклов с объемом цилиндра более 125 куб. см требовалось теперь особое разрешение.

Правительство одновременно утвердило две программы: по защите свидетелей от грозящей им мести и по вознаграждениям за предоставление ценных сведений. И, наконец, правительство выдало правоохранительным органам секретный список наркодельцов для первоочередного задержания. В нем значилось 128 человек, в том числе 56 контрабандистов, выдачи которых требовали Соединенные Штаты.

На время облавы Барко предоставил всем полицейским неограниченные полномочия. И не ошибся. За первые три недели после выхода указов полиция арестовала 360 человек, захватила 243 килограмма кокаина, уничтожила 5 лабораторий и конфисковала более 400 стволов. Из списка к задержанию в сети попали восемь человек, двое из них подлежали выдаче Штатам.

После ужасов 1986 года эти, сравнительно скромные, успехи вызвали в Колумбии легкую эйфорию: «плохих дядей» сажают в тюрьму, забирают у них наркотики… Хоть какой–то, пусть даже недолгий, просвет.

Просвет и в самом деле оказался кратковременным. 13 января 1987 года в Боготе узнали о покушении на колумбийского посла в Венгрии Энрике Парехо Гонсалеса — бывшего министра юстиции, который решительно и успешно боролся с картелем два самых трудных года. В него выпустили пять пуль — прямо в лицо.

Кто направил руку убийц — гадать не приходилось. Парехо приехал в Будапешт полгода назад, в августе. И получил за это время целую кипу письменных угроз. В каждой так или иначе говорилось одно: беги хоть на край света — от нас все равно не скроешься. От угроз они перешли к делу. В тот же день преступная группа, назвавшая себя «командой Эрнана Ботеро», заявила о своей причастности к покушению. Ботеро был первым колумбийцем, выданным в Штаты по соглашению 1979 года; приказ о его выдаче подписал — первым из тринадцати — сам Парехо Гонсалес.

Венгерские врачи оперировали Парехо дважды, извлекли все пули… Парехо выжил.

Колумбии теперь нужна была только победа.

Майор Национальной полиции Уильям Лемюс узнал, что Карлос Ледер обретается в окрестностях Медельина. Люди говорили об этом на каждом углу, и майор буквально чуял добычу. В декабре 1986 года Лемюс стал шефом полиции в городе Рио—Негро — в пятидесяти километрах к востоку от Медельина. И, не успел он приступить к работе, ему все уши прожужжали: Ледер в городе, Ледер выбрался из джунглей, Ледер приехал на переговоры с Эскобаром. Задумав построить вокруг Медельина несколько лабораторий, Ледер хотел взять в долю «крестного отца». Эскобар приютил Ледера на конспиративной квартире в Рио—Негро, и Лемюс сразу же вышел на охоту.

Рио—Негро находится в глубине андских сосновых лесов, окружающих Медельин со всех сторон. Это глухой, необжитый край с плохими дорогами, которых, к тому же, очень мало. Короче, найти человека здесь не так–то просто. Лемюсу пришло в голову, что Эскобар мог поместить Ледера ка одной из дач, которые картельщики понастроили для себя в горах. Но на какой? Или хотя бы в какой стороне?

3 февраля 1987 года около полудня местный констебль по имени Цеха привел к Лемюсу «campesino» (крестьянина) — осведомителя, которого Лемюс отрядил в далекую глушь для проверки одной из таких дач. Крестьянин сообщил, что в последние два дня на даче объявился «всякий сброд», они непрерывно орут и разносят дом, музыка гремит на всю округу. Крестьянин говорил с экономом, который ведет хозяйство. Тот был в ужасе от своих гостей.

— Может, стоит взглянуть, господин майор? — спросил констебль. — Хорошо бы вы поехали с нами.

— Что ж, можно и поехать.

Днем, часа в четыре, Лемюс с двумя молодыми полицейскими осторожно приблизился к дому. Это была двухэтажная ярко выкрашенная дачка с лужайкой перед входом. Лемюс видел только фасад, но эконом сказал ему, что позади дома — обрыв, глубокий заросший зеленью овраг с ручейком на самом дне. На дальнем, пологом склоне оврага росли сосны. С шоссе дом не просматривался, скрытый вечнозелеными стражами, меж которых извивалась узкая проселочная дорога.

Лемюс с полицейскими просидели в сосняке два часа и насчитали шестнадцать человек, сновавших возле дома. Ровно в шесть из дома вышел низкорослый, плотный парень с шезлонгом в руках. Он разложил его на лужайке и уселся. Это был Ледер.

Лемюс стоял перед серьезной дилеммой. Своим подчиненным он сказал, что они охотятся за партизанами. Местные службы безопасности истово боролись с партизанами, а о наркодельцах не хотели и слышать. Ведь партизаны — чужаки, никто за них не отомстит, а наркодельцы, чего доброго, всю твою семью в отместку перережут. Лемюс видел, что его юные спутники и не подозревают, кого им придется брать.

— Знаете этого типа? — спросил он шепотом у одного из полицейских.

— Никак нет, господин майор.