Кокаиновые короли - [4]

«Медельинская резня» подпортила непогрешимую репутацию «Города орхидей». Полиция попристальней взглянула на рабочие предместья, на трущобы в северных кварталах — колыбель кокаиновой индустрии. Люди здесь постоянно носили пистолеты и ножи — любое оружие, которое спасало и помогало в ежедневной жестокой борьбе за жизнь. В 1979 году Медельин был опасным городом, как, впрочем, все города Латинской Америки. Жители бедняцких кварталов стремились разбогатеть и, переехав в южную часть Медельина, примкнуть к «земляческой» аристократии, а затем купить «финку» — то есть усадьбу — для отдыха. Кокаиновые деньги могли в одночасье превратить медельинского бедняка и невежу в уважаемого и добропорядочного бизнесмена.

Кокаиновые магнаты семидесятых — люди немолодые. Это, в основном, контрабандисты — «земляки», которые промышляли наркотиками не постоянно, а от случая к случаю. Теперь их вытеснял молодняк, который занимался только кокаином. И сперва ничем не выделялся среди них медельинский парнишка, который к середине семидесятых потихоньку превратился в одну из крупнейших фигур в мировом наркобизнесе.

Его имя — Пабло Эскобар Гавирия. Небольшого роста (167,5 см), полноватый, со светло–карими глазами, черными вьющимися волосами и совершенно неприметными чертами лица. Родился он 1 декабря 1949 года и вырос в Энвигадо — медельинском рабочем предместье, отличавшемся крутыми нравами. Его мать преподавала в школе, а отец был фермером. Много позже наемные писаки примутся восхвалять своего босса: он, мол, поднялся из низов, он сам себя сделал. Однако это не так. Семья отнюдь не бедствовала, а Эскобар даже закончил полный курс средней школы — редко кому в Энвигадо выпадает такая удача.

На преступный путь Эскобар ступил рано, еще подростком. Он таскал с кладбища надгробья, стирал надписи и выгодно перепродавал плиты. И соратники, и враги утверждали, что Эскобар все постигает на лету, что у него потрясающая деловая хватка. Внешне же он мягок, скромен, неизменно вежлив и одуряюще корректен.

Окончив школу, Эскобар нанялся в телохранители и помощники к пожилому контрабандисту, ввозившему стереоаппаратуру из Зоны Панамского канала. Эскобар страховал операции в Медельинском аэропорту. Дела его быстро шли в гору; кроме того ему изрядно помог стартовый капиталец в два миллиона песо (100 000 долларов) — такой выкуп он получил в начале семидесятых годов за похищенного им медельинского промышленника.

Впервые Эскобара арестовали 5 сентября 1974 года. Его взяли за кражу автомобиля марки «рено». Года два спустя агенты колумбийской службы госбезопасности арестовали его и еще 5 человек за провоз по медельинским улицам тридцати девяти килограммов кокаина, спрятанных в запасном колесе пикапа. То была первая неудача Эскобара с наркотиками и самая крупная удача полиции за год.

В тюрьме Эскобар провел всего три месяца. Постановление об его аресте таинственным образом отменили, и он вышел на свободу. Вскоре полиция снова упекла его за решетку, но на этот раз он быстро выбрался под залог. Дело Эскобара расследовалось много лет, его судили девять судей, но в некий прекрасный миг протоколы непременно исчезали. А пять лет спустя после ареста на одной из медельинских улиц в упор расстреляли агента службы безопасности, который когда–то засадил Эскобара в тюрьму.

Таков еще один, последний лик Пабло Эскобара. Тихий предприниматель из Энвигадо оказался хладнокровным убийцей.

Пабло Эскобар стал одним из застрельщиков кокаиновых махинаций. Хорхе Луис Очоа Васкес занялся контрабандой много позже. Родился он в Кали, а вырос в Энвигадо.

Хорхе, средний из трех сыновей Фабио Очоа Рестрепо и Марго Васкес, родился лишь на два месяца раньше Эскобара и знал его с детства. Очоа–отец, карикатурно толстый человечек, коренной житель Антьокии, слыл лучшим в провинции объездчиком вьючных андских лошадей. Семья отнюдь не принадлежала к местной знати. В середине шестидесятых годов, желая выбраться из нищеты, Фабио открыл семейный ресторанчик «Маргаритки». Чтобы не прогореть, все — и взрослые, и дети — работали не покладая рук. Сам Хорхе, его братья — старший, Хуан Давид, и младший, Фабио, — а также сестры, едва вернувшись из школы, вставали к плите и мыли посуду — до самого рассвета. Адвокат и газетчики часто вспоминали детство Хорхе: он якобы втянул семью в контрабанду кокаина, потому что жалел мать и сестер, гнувших спину от зари до зари.

Братьев Очоа приобщил к наркобизнесу их дядя Фабио Рестрепо Очоа, бывалый «земляк» — контрабандист. Со временем все трое погрязли в контрабанде по уши, но Хорхе главенствовал в «клане Очоа» с самого начала. Был он высок, около 180 см, и, подобно отцу, склонен к полноте; толстел Хорхе сообразно росту своих доходов и меньше девяноста килограммов весил редко.

На преступника Хорхе совершенно не походил: заботливый семьянин, в обращении тих и мягок. Изредка позволял себе бокал сухого белого вина. Даже табака не курил — а уж о наркотиках и вовсе речи не было. Однако уродился он истинным предпринимателем. Пристрастие к кокаину считал пороком, но достаточно безвредным. Пускай балуются те, кому это по карману. А он, Хорхе Очоа, погреет руки на людских слабостях.