Коготь дракона. Сага лунных башен - [5]

Он шел на меня быстро, но осторожно, все время делая отвлекающие маневры правой рукой. Зная, что он вовсе не так глуп, чтобы вести этой рукой, я высокомерно усмехнулся и нанес ему прямой удар левой по губам. Придя в ярость, он на несколько секунд потерял голову и рванулся, бешено и открыто, пытаясь подавить меня своим весом и неистовостью своей атаки. Но это было для меня легче легкого — его встретил ослепительный шквал ударов. Текущая по губам кровь, казалось, немного охладила его, и Бат, успокоившись, пошел на таран, осыпая меня серией молниеносных ударов. Из-за превосходства в росте он форсировал поединок, вплотную приблизившись ко мне и нанося удары по голове и по телу. Но я дрался осторожно, а не лез на рожон, потому что это не мой стиль; держа локти высоко, пропускал удар только тогда, когда был уверен, что поймаю его. Он все еще пытался загнать меня в угол, раздавить, но мне удавалось ловко увертываться. Я продолжал двигаться, не давая ему времени попасть в цель. Он вел нечестную игру, а я рисковать не хотел. К концу раунда противник нанес мне левый хук по голове, а правой по телу, но я отвел его голову назад сильным правым апперкотом и сцепился с ним в клинче. Мы блокировали друг друга, и Бат попытался внезапно прижать меня, но я был настороже и, находясь под его рукой, сначала погрузил обе руки в его диафрагму, а потом нанес тяжелый удар левой в голову, когда он пропустил бешеный удар правой. Однако, как раз перед тем, как ударил гонг, он скользнул мимо моей левой и свалил меня с ног обжигающим поперечным ударом правой.

Наступил второй раунд. Бат, надо отдать ему должное, действовал с умом. Он хотел ударить меня левой прямо в лицо, но удар пришелся по ребрам. Тогда, вскинув руку к челюсти, он нанес мне полуапперкот, который чуть было не прикончил меня. Я покачнулся, и его правая проскользнула было мимо меня, но я принял удар в плечо и заехал правой ему в диафрагму.

В следующий раз, когда он предпринял эту тройную комбинацию, я был настороже. Я позволил ему вести до лица, затем до тела, но вдруг вскинул левую прямо к его челюсти и заставил пойти на попятную. После того как я проделал это несколько раз, он оставил эту уловку и принялся отвлекающими маневрами провоцировать меня на сильный удар правой. Но лишь немногим под силу обмануть меня таким образом. Я опустил голову, а мое левое плечо сгибалось каждый раз, когда я наносил удар, и его правая рука проскальзывала мимо моего плеча. Он снова и снова пытался ударить меня в солнечное сплетение, но я держал локоть наготове. Бат также хорошо владел ударом «один-два»: прямой левой в лицо и прямой правой в корпус, но это навело меня на размышление. Я не обратил особого внимания на левую, зная, что силы в ней не так много; я просто немного отклонил голову в сторону и в тот же момент ударил левой ему в ребра, преградив путь его правой руке. Я проделал это два или три раза, когда — бах! — вместо того чтобы осыпать ударами мое тело, он нанес мне такой апперкот под руку, что у меня сцепились челюсти и я зашатался. В то же мгновение свистящий левый хук в висок отбросил меня к канату, и Бат набросился на меня, как кровожадная пума, а публика просто обезумела. Но я не из слабаков, и пострадал не так сильно, как он полагал; я успешно уклонялся от ударов, которыми он осыпал меня, и, несмотря на все свои усилия, противник не мог нанести сокрушительного удара, который закончил бы поединок в его пользу. Через минуту я воспользовался удобным случаем и со всей силы заехал Бату в нос правой, отчего он со стоном осел наземь. В этот момент прозвучал удар гонга.

— Преимущество во втором раунде было на стороне этого болвана, — ворчал Рэд Дартс.

— Ничего, — успокоил я его. — Никто из нас и не сомневался, что эта стычка перейдет все границы. Пусть себе потешится — скоро получит как следует!

Я многозначительно взглянул на мисс Флинн, которая энергично кивнула, сложив губы в твердую прямую линию.

* * *

Когда начался третий раунд, Бат решил повторить прием с апперкотом. Он опять подбирался к моей голове, а я снова и снова отводил голову в сторону и пытался ударить левой в ребра. Но это был лишь отвлекающий маневр; я молниеносно остановил его, успев опустить руку, чтобы защититься от сокрушительного апперкота, и крепко припечатал своего противника превосходным встречным ударом правой в рот. Затем я пошел на него молча и угрожающе, как пантера, и в течение пяти секунд он получал основательные удары правой и левой, пока ему не удалось захватить меня в клинч. Бат нависал надо мной, как гризли, глядя на меня безжизненными глазами. Я ругался и боролся, пытаясь вырваться и покончить с ним, а стоящий рядом рефери лишь с любопытством наблюдал за происходящим. Наконец в голове у моего противника немного прояснилось. Он повернул голову, выплюнул кровь вместе с выбитым зубом и снова приступил к своей хитрой, бесчестной игре. Его большой палец убийственно целился мне в глаз, но вдруг, совершенно неожиданно, он вскинул колено и нанес мне удар в пах. Я обмяк от боли и согнулся, а Бат, почувствовав, что мои мускулы невольно расслабились, размахнулся и со всей силы ударил меня в челюсть. Я услышал, как Эйб, Рэд Дартс, Хейни и остальные мои секунданты закричали: