Когорта - [66]

Они расстались в коридоре, волосы Ольги были влажными после душа, и Лунин боялся, что она простудится.

– Буду через несколько дней, – бодро пообещал он, уже держась за дверную ручку. – Ну, в крайнем случае, через неделю. В общем, ничего опасного, бином… Но если чего, Ольга, звоните Лидке.

– Коля, вы так и будете звать меня полным именем? – внезапно спросила девушка, и голос ее чуть заметно дрогнул.

– Вопрос сложный, – Николай изобразил на лице тяжелую думу. – Вот если бы вы согласились…

– Стать вашей вдовой? Я не хочу быть вашей вдовой, Николай.

Голос ее прозвучал неожиданно сухо. Келюс сообразил, что спорол очередную глупость, коротко кивнул и открыл дверь.

Его привезли на какой-то объект, куда пришлось проникать через три кордона охраны. Лунин спустился по длинной винтовой лестнице и очутился в подземном бункере, сразу же напомнившем ему помещение под костелом Святого Варфоломея. Его встретили Алексей и еще несколько офицеров. Полковника Глебова он узнал сразу – их пути в очередной раз пересеклись.

Николай думал, что они отправятся в путь немедля, но вскоре понял, что придется ждать. Крым был уже заграницей. Этим летом Келюс ощутил «заграницу», только разменивая свои «деревянные» на украинские, столь же деревянные, купоны. Но теперь даже для того, чтобы перебросить военный аэробус на один из крымских аэродромов требовалось разрешение Киева, а такие разрешения после очередного вывиха «патриотов», требовавших «исконных земель», давались все реже и неохотнее.

Куда именно они летят, уже не было тайной. Бородатый доцент рассказал, что Филиал находится на территории станции космической связи рядом с древним таврским святилищем. Валерий даже презентовал выполненную от руки схему. Станция размещалась у подножия горы, а само святилище – в огромной пещере, уходящей в глубь каменной толщи. Теперь довелось узнать подробности. Еще недавно станция подчинялась Президенту, но с недавнего времени там находился представитель Киева, и каждый визит из центра вызывал новые подозрения украинского командования, требовавшего немедленной передачи объекта. На третий день удалось договориться, но расстроенный Алексей сообщил, что на станции они теперь не хозяева. Всякое применение силы на ее территории исключалось.

Келюса мало волновали амбиции генералов по обе стороны границы, да и сама станция. Иное дело – таинственный Филиал, носивший, как Выяснилось, официальное название «Пещера». Он не считался военным объектом, будучи подотчетен Отделу науки ЦК, а теперь, после прошлогоднего августа, оставшись как бы бесхозным. В конце концов удалось уладить и этот вопрос. Украинские представители, ничего толком не знавшие о пещере на склоне горы, согласились на вывоз части «научного оборудования» в обмен на немедленную передачу станции Киеву.

Пока шли переговоры, Келюс с Алексеем изучали карту объекта, однако на ней был обозначен лишь вход в пещеру, защищенный, как сообщил старший лейтенант, особым защитным экраном и хорошо охраняемый. Наконец из Столицы была послана в Крым телеграмма, что на станцию отправляется специальный представитель Президента с группой технических специалистов. Тех, кто находился на объекте «Пещера», было приказано в известность об этом не ставить.

Это случилось на четвертый день пребывания в бетонном подземелье. Наверх не пускали, запрещалось даже звонить по телефону, и Келюс начал волноваться, что Генерал не выполнит обещания послать с ним его товарищей. Впрочем, Алексей успокоил: всех, кого нужно, известят вовремя.

Ночью их, посадили в машину и повезли на один из военных аэродромов, числившихся за ПВО Столицы. Николая провели в небольшой домик возле летного поля, и тут он впервые за эти дни почувствовал облегчение – все пятеро его товарищей были здесь, уже переодетые в темно-зеленые комбинезоны. Бородатые дхары сразу же стали похожими на кубинских «барбудос», Мик, которому попался комбинезон не по росту, казался совсем юным, чуть ли не десятиклассником, и только Ухтомский, как настоящий офицер, был, как всегда, подтянут и собран.

Плотников был невесел. Его вызвали прямо из-за стола – в маленькой комнатке на седьмом этаже старого серого дома справляли сороковины по Ростиславу Вадимовичу Говорухе. Старик умер тихо, на исходе августа, и Мику даже не пришлось побывать на похоронах. Эта смерть неожиданно расстроила. Может быть, из-за сказанных стариком прощальных слов, а может, потому, что ушел последний сверстник Михаила Модестовича Корфа.

Дхары держались совершенно невозмутимо, лишь рыжий Серж, то и дело весело скалясь, поглаживал обнову – комбинезон пришелся ему по вкусу. Келюс заметил, что на коленях у Лхаста лежит какой-то длинный, замотанный в полотно предмет. Николай вспомнил, что сын Вара – Хранитель Меча, но тут же усомнился. На военном аэродроме старинный дхарский меч казался вещью исключительно музейной. Ухтомский тоже держался спокойно, но Николай видел, что тот чем-то явно озабочен.

Лунину достался такой же комбинезон и офицерская фуражка. Он не стал возражать, решив, однако, что тонкая ткань, не толще спортивного костюма, наверняка обречет его на простуду, но костюм оказался с электроподогревом от миниатюрной, величиной с горошину, батарейки, укрепленной на поясе. Затем ему и остальным выдали «уоки-токи», и наконец перед самой посадкой в самолет вручили оружие. К удивлению Николая, Лхаст и Адх не взяли автомагы. Только Серж охотно схватил «калаш» и уже не расставался с ним. Мик и Ухтомский тоже вооружились. Келюс собрался было взять предложенный ему пистолет, но, подумав, отказался.