Когнитивный диссонанс - [3]

* * *

Председатель по многолетней привычке потянулся к дверце шкапчика с напитками, чтобы промочить горло после нервотрёпки, и тут–то его и осенило:

— Да что это я до сих пор с закусочкой не распорядился–то! Вы посидите чуток, уважаемый мирза, а я позвоню…

Он крутанул ручку своего допотопного телефона:

— Маня, всё, что есть в печи, на стол мечи! Как это у тебя ничего нет? Печь не топили? Зови бабку Кормилиху, и чтобы через полчаса у меня в правлении стол ломился от яств. И пусть баньку девки истопят и всё такое, что гостям по их высокому положению положено… Вы уж простите, сударик дорогой, завертелся с делами… А, наконец–то и кипяточек подоспел!

— Прости, дядька!

Босая девчонка с кипящим самоваром в руках обварила кипятком неловко стоявшего в дверях охранника. Тот запрыгал на одной ноге, держась обеими руками за пах.

— Кофе у нас только цикорный, а чай из кипрею, не обессудьте. Вам что покрепче плеснуть, простите, не знаю, как вас по имени–отчеству?

— Нурзадах Абдрзакович.

— Нурза… э–э–э… господин хороший, может, сначала по маленькой? У нас очень хорошая зубровка.

— Мусульмане не пьют.

— А я вам не пить предлагаю, а только на вкус попробовать. Есть настойка на брусничном листе. Клюквенный ликёрчик. Голубичная настоечка. Мы гостю угодить завсегда рады. Вы только там в области о наших бедах напомните. Самое тихое словечко замолвите, а то совсем пропадаем.

* * *

Хозяину было стыдно за такой неудалый приём перед столь высокопоставленным гостем, тем более что человек этот был восточных кровей, не чета всем местным. Гость тоже переживал всю неловкость момента. Было заметно, как сурово сходились его красивые густые брови и столь же горестно расходились. Председатель сельсовета готов был разбиться в коровью лепешку, лишь бы угодить высокому и столь красивому гостю с мужественным профилем и столько же отважным фасом. Он мог бы даже стать на колени перед ним и облобызать его туфлю, как у паши турецкого, но людишки нынче пошли мелкие, не поймут высоких чувств.

Когда уже вовсю кипел снова вздутый сапогом самовар и стол был уставлен шанежками, плюшками и прочими вкусностями, доступными северянам, а рядом с гостем вплотную стояла вкусно пахнущая светловолосая пятнадцатилетняя девчонка в коротком сарафане и наполовину оголённой грудью, с налитым задком, гость как будто оттаял и готов был исполнить поручение хозяина с передачей письма в область. Он заметно оживился и заёрзал в кресле, как вдруг за окном появился болотоход с колёсами низкого давления, выше человеческого роста.

* * *

— Кого ещё там принесла нелёгкая? — засуетился председатель сельсовета, запечатывая письмо в областной совет сургучным оттиском.

Настороженный телохранитель с бейсбольной битой заранее на всякий случай присел на лавку у входа, чтобы его в очередной раз не сбили с ног. В кабинет ворвался грубый мужичина в волчьей шапке, такой же мохнатой куртке, весь пропахший псиной.

— Всё, Пахомыч, уговора меж нами как не было! Ребяты, тащите сюды трофеи и собирайтесь–ка по домам.

Такие же мохнатые, пропахшие хвоей, таёжные охотники втащили кровоточащие туши волков в приёмную председателя сельсовета и вышли, громко хлопнув дверью.

— Это как понимать, вашу мать! — взорвался председатель. — Тут высокий представитель из области кушать собрался, а они по полу грязь развезли и кровищу звериную пустили.

Гость опасливо подобрал ноги под себя, забравшись в грязных туфлях на кресло. Кровяная лужа натекла из развёрстых пастей пяти убитых волков, мешаясь с нанесённой обувью грязью. Председатель с горечью заметил, что горделивые люди с левантийской физиономией могут становиться похожими на испуганных обезьянок, если их что–то напугает. Охранник с бейсбольной битой исчез за дверями. Гость это заметил и ещё бойче заёрзал в кресле, сжавшись в комок.

Волчатник–громадина в мохнатых одеждах подошёл к председателю сельсовета и стукнул кулаком по столу:

— Сам бей своих волков! Понял?

— Епилдофор Африканыч, вы преступаете всякие рамки дозволенного!

— Нет уж. Ты сам, Пахомыч, преступаешь через собственную совесть.

Мохнатый мужичина вытряхнул на стол председателю из кармана горсть патронов.

— Эту дрянь отдай ребятишкам по бутылкам в цель стрелять. Они же за сто метров в землю бульками плюхаются, если песок или вода у цели. Сам своими глазами видел.

— Где ж я тебе стандартные боевые патроны достану, если у нас ещё цех на патронном заводе не запустили на полную мощность?

— Это не моя печаль. На то ты и начальник с печатью.

— Епилдофор! Да у нас же волки зимой по деревням весь скот и собак порежут!

— Вот пусть они тебя первого и сожрут.

— Нас целлюлозники подводят, понимаешь. Не дают достаточно качественной продукции для производства бездымного пороха.

— Вот когда дадут, тогда и присылай за нами. Будут боевые патроны, будем тебе и волков бить. А за сто метров можешь на зверя сам с картечными зарядами из двустволки охотиться.

Охотник в мохнатой куртке из волчьего меха натянул малахай и направился к выходу.

— Ты в каком виде меня перед высоким гостем выставляешь, Епилдофор? — крикнул ему вслед председатель. — Ты с кем разговариваешь? Кто вообще ты такой? Дикарь таёжный. Ладно, иди сюда. Знаю, ты у любого из глотки выдерешь, если тебе что понадобится.