Когда я был мальчишкой - [40]
– Куда дел оружие?– вытирая пот со лба, жестко спросил комбат.
Я ахнул и бросился в блиндаж за своим автоматом.
И здесь произошла сцена, которая стала достоянием всей роты и принесла мне весьма досадную известность.
Немец, у которого Володя выбил пистолет, сидел на полу, ошалело поводя окровавленной головой. В руках у него был мой автомат. Увидев меня, немец поднял его на уровень моего живота и оскалился. Сердце у меня остановилось.
Щелк!– осечка.
Щелк!– осечка!
Я бросился к немцу и схватил руками ствол.
– Отдай автомат!– заорал я.– Отдай!
На крик вбежали Юра Беленький и Владик Регинин. Быстро оценив ситуацию, Юра ухмыльнулся.
– Погоди, сейчас разберемся,– успокоил он меня.– Это твой автомат?
– Мой!
– Слышишь?– возмущенно сказал Юра насмерть перепуганному немцу.– Миша врать не будет, отдай ему автомат, а сам подними ручки кверху. Хенде хох, сволочь!
Немец пытался поднять руки, но снова потерял сознание.
– Еще немножко, и я сам бы отобрал, – осознав глупость ситуации, сообщил я.
– Не беспокойся,– ядовито проговорил Юра, похлопав меня по плечу,– мы люди свои, трепаться не будем, за пределы полка не выйдет!
В блиндаж ввалились потный и довольный Ряшенцев, Володя и Чайкины. Рана у Виктора оказалась пустяковой, кость не была задета, и отец бинтовал руку сына, ругая его на чем свет стоит. Виктор послушно поддакивал, исподтишка нам подмигивая.
– Наше дело сделано, подождем танков,– весело сказал Ряшенцев, садясь за стол,– Жив, трижды обстрелянный?
– Меня спас!– засмеялся Володя, подбрасывая на руке «вальтер».– Эх!..– Володя бережно взял в руки покрытый блестящим перламутром аккордеон.– Достанется же кому-то музыка… Уж давно умолкли танки, а тако-ого не забыть, и с тех пор на ту поля-янку ходит девушка грустить… Не переправились обозники, дал бы кому-нибудь на сохранение… Часто та-ам она-а встречает утра розовый рассвет, речь танкиста вспо-оминает…
– Не расстраивайся, брось его,– посоветовал Ряшенцев.– Степан Петрович, немец-то живой, посмотри его. Немецкий знаешь, Полунин?
– Я английский в школе учил.
– Жаль, я тоже не очень…– покачал головой Ряшенцев и спросил немца, которому Чайкин-старший перебинтовывал голову:– Гитлер капут, значит?
– Капут, капут,– охотно поддержал немец.– Их бин арбейтер.
– Знаем мы таких рабочих,– с усмешкой сказал Володя.– Ладно, можешь не класть в штаны, никто тебя шлепать не будет.
– Везучий немец, доживет до конца.– Юра сплюнул.– А ну покажи.
Вконец расстроенный, я протянул ему свой автомат, из которого, как легко было понять, мне так и не удалось сделать ни единого выстрела: затвор покорежило осколком, а другой осколок ухитрился закупорить ствол.
– Да, тринадцатой зарубке не бывать,– с искренним соболезнованием проговорил Юра и похлопал меня по плечу.– Все равно молодец, отстоял свое оружие в борьбе с полудохлым фрицем!
Тщетно я подмигивал и корчил умоляющие рожи – Юра уже вошел в роль.
– Вбегаем мы с Владиком в блиндаж, а он кричит: «Отдай автомат, он на меня записан, спроси у гвардии ефрейтора товарища Чайкина! Это,– кричит,– настоящее воровство – чужие автоматы хватать. Креста, – кричит,– на тебе нет!»
– Вранье все это, не верьте ему!– вспылил я.
– Вранье?– страшно обиделся Беленький.– Отродясь не врал, Владик свидетель. Фриц, было такое?
Держась обеими руками за голову, немец послушно пробормотал что-то вроде «Гитлер капут». Юра удовлетворенно кивнул и поплел такое, что в блиндаже стоял сплошной рев. В дальнейшем эта история, обрастая новыми измышлениями, распространилась, но и я не остался в долгу: через несколько дней мне удалось отплатить младшему сержанту Беленькому той же монетой.
– Не расстраивайся,– вытирая слезы, сказал Ряшенцев.– Витя, отдай ему свой автомат, пусть таскает, пока твоя рука не заживет. С пистолетом повоюешь.
– Вот спасибо!– обрадовался я.– И рожки тоже.
– Может, и штаны тебе отдать?– проворчал Виктор, отдавая все-таки рожки.– Учти, он у меня пристрелянный, шкуру спущу!
– Есть учесть насчет шкуры!– вытянулся я.
– Тише,– Ряшенцев прислушался.– Рыбалко пошел, ребята!
Мы выскочили из блиндажа. Через Нейсе по понтонному мосту переправлялись танки. Один за другим они сползали на берег и с ревом устремлялись вперед.
– Теперь и дальше наступать можно,– весело произнес Ряшенцев и побежал к Макарову за распоряжениями.
Подошел Митрофанов. Лицо его кривилось.
– Пашку Соломина убило. На мине подорвался…
Так вот чей предсмертный крик я слышал, когда бежал за Володей! Мне снова стало зябко. Бедный Пашка, он так гордился тем, что оказался лучшим стрелком роты… Обидно погибнуть в первом же бою…
– Тебя ранило?– обеспокоенно спросил Митрофанов, показывая на небольшое кровавое пятно, расплывшееся у колена.
– Пустяки,– небрежно сказал я.– Ударился о ствол пулемета. Не о чем говорить.
– Держи, Мишка!
Володя протянул мне длинный кинжал в коричневых ножнах с витиеватой готической надписью на клинке: «Дойчланд юбер аллее».
– Спасибо, Володя! Между прочим, меня слегка царапнуло.
Володя мельком взглянул на ссадину.
– До свадьбы заживет. Так не забывай, что, кроме автомата, у тебя есть кинжал и лопатка, И держись меня, скоро начнется.
Антарктической станции «Восток» грозит консервация из-за недостатка топлива. Отряд добровольцев под руководством Ивана Гаврилова вызывается доставить туда топливо со станции «Мирный», но в это время начинаются знаменитые мартовские морозы. В пути выясняется, что топливо не было подготовлено и замерзает, его приходится разогревать на кострах. Потом сгорает пищеблок... В книгу известного писателя, путешественника и полярника Владимира Марковича Санина вошли повести «Семьдесят два градуса ниже нуля» (экранизирована в 1976 году, в главных ролях - Николай Крючков, Александр Абдулов, Михаил Кононов и др.) и «За тех, кто в дрейфе», действие которых основано на подлинных драматических событиях, развернувшихся на полярных станциях в Антарктиде и Арктике.
«Горы спят, вдыхая облака, Выдыхая снежные лавины…» Эти строки, написанные Владимиром Высоцким, служат эпиграфом к данной книге. Книге о лавинщиках — людях, посвятивших свою жизнь горам.
Как обычно, самые интересные и незабываемые события начинаются с того, что в нашу обыденную жизнь вмешивается случай…Самых непохожих по характеру, разных по возрасту и темпераменту людей приводит желание расслабиться и отдохнуть по путевке в уютном санатории, однако волею случая вожделенный отпуск оборачивается черт-те чем…
Владимир Санин (1928–1989) — известный писатель, путешественник, полярник, побывавший не раз в Антарктиде и на дрейфующих станциях Арктики.В книге «Не говори ты Арктике — прощай» автор продолжает свою главную тему: он исследует поведение человека на грани жизни и смерти, показывает, сколь неисчерпаемы подчас запасы мужества, хладнокровия, точного и смелого расчета. Герои книги В. Санина — полярники, летчики и моряки.
Повесть посвящена полярникам Антарктиды. В.М. Санину довелось побывать на всех советских антарктических станциях, стать свидетелем и участником многих драматических и весёлых эпизодов, познакомиться с жизнью и бытом советских и иностранных полярников. Обо всем этом рассказано в книге «Новичок в Антарктиде».
«Человеку свойственно улыбаться, улыбка — постоянный спутник радости, хорошего настроения. Хмурых людей не любят, как не любят осенние тучи». Поэтому в жизни никогда не мешает лишний разок посмеяться над собой и над ситуациями, в которые мы иногда попадаем. И почитать рассказы В. М. Санина, рекомендующего отправляться в путешествие: далекое, например на Памир, или короткое, на соседнюю улицу, — с улыбкой.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.