Когда я был мальчишкой - [31]

– Да…– протянул Володя.– Всех потерял – подчистую…

– Прости, что напомнил невзначай,– с сожалением сказал Сергей Тимофеевич.

Мы закурили. Монотонно, убаюкивающе стучали колеса, в окошко врывался свежий воздух весенней ночи. Я никак не мог отделаться от одной мысли.

– Сергей Тимофеевич,– спросил я.– А вашего ученика Лебединского звали случайно не Иван Николаевич?

– Именно так,– разволновался Сергей Тимофеевич,– он до войны учительствовал в Нижнегорске. Вы его знали?

– Усатый!– вырвалось у меня.– Извините, мы так его звали. Так он, Сергей Тимофеевич, на третий день войны ушел на фронт вместе с моим отцом – вот почему я запомнил точно. Мы их провожали.

– Что вы еще о нем знаете?

– Отец писал, что под Ельней их часть вырвалась из окружения и под самый конец Ивана Николаевича убило миной. Отец сам видел.

– Эй, наверху, чего разорались?– послышался с нижних нар сердитый сонный голос.– Дня мало?

Мы еще долго молча курили, одну папиросу за другой, думая каждый о своем. На меня нахлынули воспоминания: Усатый, с его добрыми черными глазами… Федька, Гришка, Ленька… Где вы, друзья моего детства, живы ли вы еще и, если живы, куда занесло вас ураганом войны? Суждено ли нам встретиться, закружиться в объятиях, посмеяться над детскими приключениями и всерьез рассказать друг другу о настоящих? А ты, Сашка, вспоминаешь ли обо мне, чувствуешь ли, как мне тебя не хватает? Нет, я несправедлив, все-таки Володя и Сергей Тимофеевич скрасили мне твое отсутствие.

Я незаметно задремал и проснулся от крика:

– Ребята, мы в Польше!

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ НА СВОИХ ДВОИХ

ДВЕНАДЦАТЬ ЗАРУБОК

9 апреля 1945 года мы, четыре бывшие маршевые роты, выстроились полукругом на лесной опушке и слушали короткую речь командира полка майора Локтева. Невысокий и узкоплечий, в хорошо подогнанной шинели, он поразил меня своим юношеским лицом. Когда майор, вытирая пот со лба, снял фуражку, я готов был дать ему от силы двадцать лет – никак не больше, чем Володе Железнову.

– Ваше пополнение прибыло исключительно своевременно!– энергично жестикулируя, восклицал командир полка.– Оно вольет свежие силы в наши поредевшие ряды. Вы будете сражаться рука об руку с орлами-гвардейцами, гордостью полка,– берите с них пример, учитесь их мастерству и геройству! Мы верим, товарищи бойцы, что вы не посрамите чести гвардейской дивизии, которой неоднократно салютовала столица нашей Родины Москва! Наша дивизия с боями прошла всю Украину, освобождала Польшу и одной из первых ворвалась в логово фашистов. Добьем же их, товарищи бойцы! А теперь – вопросы. В моем распоряжении,– майор нетерпеливо взглянул на часы,– две минуты. Быстрее!

– Выходит, мы теперь как бы гвардейцы?– восхищенно выкрикнули из рядов.

– Это звание нужно заслужить,– коротко ответил майор.

– А когда мы получим оружие?

– Немедленно.

– Винтовки или автоматы?

– Автоматов, к сожалению, недостаточно. В основном карабины.

– Если не секрет, сколько вам лет, товарищ командир полка?

– Это не имеет значения,– резко ответил майор.– Еще вопросы?

– Правду ли говорят, что на Берлин пойдем?

– Спросите у командующего фронтом Маршала Советского Союза товарища Конева, а потом поделитесь этой тайной со мной.

По рядам прошелестел смешок.

– Товарищ комполка, а дырки на ремне больше вертеть не придется? Солдаты интересуются.

– Это зависит только от вашего аппетита и размеров котелка. Устраивает?

– Еще как! У нас по два котелка на брата!

– А воевать тоже за двоих будете?

– Постараемся, товарищ командир полка!

– Тогда желаю успехов!

Майор улыбнулся, откозырнул и укатил на «виллисе», а я долго смотрел ему вслед, растревоженный одним видением. Когда «виллис» трогался с места, на заднее сиденье вскочил старший сержант-автоматчик, атлетически сложенный парень среднего роста с выбивающимся из-под пилотки русым чубом. Я готов был биться об заклад, что уже видел когда-то эту ловкую фигуру, эти голубые навыкате веселые глаза.

– Не знаете старшего сержанта, что вместе с командиром полка поехал? – приставал я к солдатам, пришедшим поглазеть на пополнение и поискать земляков.

Многие пожимали плечами, а один неуверенно сказал: «Кажись, из разведки. Я сам здесь две недели, под Бреслау в полк пришел».

– Здорово там досталось?– с деланной небрежностью побывавшего в переделках полюбопытствовал я, вспомнив слова майора насчет «поредевших рядов».

– Много народу побили,– печально сказал солдат и сокрушенно махнул рукой.– Окружили тот Бреслау. Когда тяжелая бьет, отсель слыхать.

– Эй, славянин, ты не вяземский?

– Мценский я.

– Орловский рысак, значит? Прощения просим, портретом ошибся.

– Ищи, ищи, пряник вяземский.

– Вологодские есть?– громыхало оканье.– Во-ло-годские!

– Харьковских не треба?

– Кто последний своими глазами ласкал Одессу-маму? Признавайтесь – осчастливлю! Разопьем на брудершафт французское шампанское!

Володя, подмигнув мне, сорвал с плеча гитару.

– С оде-есского кичмана сбежали три уркана…

– Дрруг! Дай я тебя чмокну!

– Погоди чмокаться, брянский я!– сопротивлялся Володя.

– Братцы!– умолял густой бас.– Из Читы есть кто?

– Иркутский не подойдет?

– Подойдет! Здорово, земляк!

И два сибиряка приняли друг друга в медвежьи объятия.