Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin - [3]

Потом он ушел. Джефф Бек, великий герой гитары, у которого не было никакой дисциплины — сегодня блистающий, а завтра уже нет, — так называемый крутой парень, не способный написать оригинальный мотив, чтобы спасти свою жизнь, и продавшийся Микки Мосту и его готовым хитам. Джефф — приятель, и ты не любишь чернить его, но даже Джефф знает, что ‘Hi Ho Silver Lining’ — просто груда старого мусора, каждый знает, что это груда старого мусора. Но, как только он покинул The Yardbirds, благодаря Микки, она была в чартах, на дискотеках, на радио, под нее танцевали все эти длинноногие девчонки в мини-юбках на шоу Top of the Pops.

Что ж, с Джеффом Беком все прекрасно, но что насчет тебя, Джимми Пейдж? Что ты собираешься делать теперь, когда у Джеффа запущен свой проект, а The Yardbirds окончательно уничтожены? Ты не знаешь. Или, скорее, знаешь, но только на бессознательном уровне. У тебя пока нет доказательства, но ответ в том, как ты абсолютно уверен, чтобы взять The Yardbirds за основу и перестроить их, взять их дрянной рок-н-ролл и так называемые эксперименты — их приемы — и превратить их во что-то более сознательное, что-то, что заставит тебя задыхаться, а не просто вздыхать, что-то, что фактически составит конкуренцию Хендриксу, Cream, The Stones и проклятым The Beatles. На самом деле покажет миру, кто есть кто и что есть что.

Но ты также опасаешься упустить частичку славы, которую в конце концов отыскал, пусть и маленькую. Большинство людей может думать, что Джефф Бек по-прежнему гитарист The Yardbirds, но они хотя бы слышали о The Yardbirds. Кто слышал о Джимми Пейдже, за исключением всезнаек продюсеров и важных шишек из звукозаписывающих компаний, студийных уборщиков и хорошеньких секретарш? Помимо всех тех гитаристов, которых ты годами заменял на сессиях, — парня из Them, парня из Herman’s Hermits и бессчетного множества других, чьих лиц ты уже не помнишь и кто в любом случае никогда не узнает, что ты сделал для них, никогда не поблагодарит тебя…

По крайней мере, ты знаешь свое место. Уверенный в себе, богатый, привыкший к независимости, ты всегда точно знал свое место, даже когда совсем молодым играл на сессиях для стариков вроде Вэла Дуникана. Ты всегда ходил величаво, всегда знал себе цену, даже если другие занижали ее, отправляя тебя на следующую сессию — иногда по три в день, шесть дней в неделю, никогда не зная, что попросят сыграть следующим, зарабатывая хорошие деньги и не рискуя — но и не получая славы, когда дела шли хорошо.

Теперь твоя очередь сиять. Ты двадцатичетырехлетний закаленный сессионный профи, знающий все о работе на студии. Ты берешь пример со знаменитых манипуляторов типа Шела Телми и Микки Моста, подыгрываешь другим сессионным профи вроде Биг Джима Салливана и Бобби Грэхема, перекуриваешь во время перерывов на чай, все замечаешь, годами снова и снова пересекаешь дороги подобно приносящим удачу черным котам.2Теперь ты хочешь сделать что-то для себя. Ты всегда этого хотел. Время пришло. Что-то значительное, как Эрик с Cream, — только лучше. Как Джефф с Родом Стюартом и Ронни Вудом — только лучше. Как Джордж Харрисон и Брайан Джонс с их ситарами, хотя у тебя он и появился первым, — только намного, намного лучше, подождите, и вы, черт возьми, увидите.

Однако сперва тебе необходимо собрать кусочки вместе, найти уголки пазла. Годы работы за сценой — в темноте, по найму, делая то, что сказали, смотря и слушая и вбирая все это в себя, перекуривая и втихомолку посмеиваясь, — научили тебя большему, чем просто игре. Теперь ты знаешь, куда устанавливать микрофоны. Расстояние дает глубину, — как любили говорить старые каторжники. Ты знаешь, как управляться с пультом, что делает плохие группы хорошими, а хорошие — еще лучше. Теперь ты знаешь, что нужно больше, чем просто хорошо играть, иначе ты был бы звездой уже давно. Также ты узнал кое-что о бизнесе. Ты знаешь ценность имени и правильной звукозаписывающей компании за тобой, правильных парней в костюмах. И для этого, ты знаешь, тебе понадобится помощь. Однако у тебя есть преимущество. У The Yardbirds все еще есть имя — и ты не собираешься от него отступать. Не сейчас. Сначала тебе нужно быть уверенным, нужна педантичность, ты как профи должен идеально рассчитать время, ты знаешь это.

Проблема в том, что время уходит. Тебе только двадцать четыре, но музыка уже движется без тебя. Ты не сказал бы этого вслух, но ты знаешь, что это правда. Cream уже приближаются к финалу, а ты чувствуешь, словно еще и не начал. Хендрикс теперь всеобщий гитарный бог, а тебе еще не предоставилась возможность показать им свои умения за пределами сессий, прокуренных студий и групп, разваливающихся изнутри, теряющихся где-то на американской дороге, просто считая дни, пока не появится что-то лучшее. Время уходит, и, хотя ты никогда бы в этом не признался, ты начинаешь переживать, что пропустил проклятую лодку, что если ты не будешь стараться, тебе придется вернуться к сессиям. Стать одним из таких людей, которых я ненавижу, — как ты говоришь друзьям.

Последний тур The Yardbirds завершается в Монтгомери, штат Алабама, концерт в Speedway Fairgrounds проходит на следующий день после того, как в Лос-Анджелесе застрелили Бобби Кеннеди. Вы все смотрите это по телевизору в отеле, и вы в шоке, качаете головами и выкуриваете больше сигарет. Но для тебя это ничего не значит в сравнении с мыслью, что группа разваливается. К середине июня ты снова дома, в своем превосходном жилище у реки в Пангборне — переделанном викторианском лодочном сарае в тридцати милях выше по течению Темзы от Лондона с одним из этих подвальных лодочных причалов, хоть лодки у тебя и нет, — размышляешь, чем же тебе теперь заняться.