Когда терпение лопнуло - [21]

– Привет, привет, – проскрипела Соловьева, – очень приятно.

Она перекинула через локоть гигантскую сумку с бахромой и прошлась от двери до окна. На ходу достала конфету, развернула, кинула в рот, а скомканный фантик улете к Анькиному столу. Та, как под гипнозом, подняла его и кинула в мусорку, Соловьева отвернулась. Ирка сдавленно кашлянула, Юлька только открыла рот, как из кабинета вынесло Марианку. Она ринулась на выход, не глядя перед собой, волокла здоровенную черную сумищу, внутри что-то стучало и звенело.

– Пойдем выйдем, – сквозь зубы бросила она, поравнявшись с Ритой, так вскочила.

– Извините. – Она улыбнулась Соловьевой и вышла в коридор. Марианка поволокла ее в дальний конец, к туалетам, оттащила за угол, перехватила сумищу поудобнее и зашептала:

– Я только сегодня утром узнала, эту Соловьеву заместитель председателя правления притащил. Она то ли сестра его, то ли просто родня дальняя, точно не знаю. Приказ на тебя уже был, даже подписан, его полчаса назад аннулировали. Ритка, прости, я тут не при чем, это не мое решение, да никто такого не ожидал, поверь. Ты в кадровом резерве остаешься. Держись.

Она прижала Риту к огромной груди, хлопнула по плечу и рванула к лестнице. В лицо бросилась кровь, коленки задрожали. Нет повышения – нет прибавки к зарплате, платить за квартиру нечем, жить негде, все приличные шмотки остались в квартире Игоря, у матери просить помощи бессмысленно, лучше сразу утопиться. Рита зашла в туалет, умылась, выждала, пока коленки перестанут дрожать, а с лица спадет краска, и вернулась на рабочее место. Дверь в кабинет была нараспашку, в дверной проем виднелся стол, он ползал туда-сюда, слышалось надрывное сопение.

– Блин, неудобно как, – раздалось ворчание, – как можно работать в таких условиях! Темно, тесно, пол грязный. Тут уборщица есть? Позовите!

В ответ тишина, Юлька с Ирой обернулись к Рите, Анька то таращилась на них, то поглядывала в сторону кабинета. Рита подошла к столу и поняла, что еще шаг, и она упадет прямо здесь.

– Ритка, бедная, – Ирка со слезами в голосе обняла ее, – не плачь, придумаем что-нибудь. Это ошибка какая-то…

– Бред, – пробормотала Юлька и сжала Ритино плечо тонкой лапкой, – так не бывает. Какой из нее начальник отдела, с таким вороньим гнездом на голове только пивом торговать…

– Уборщицу позовите! – взвизгнули из кабинета. Ирка показала в ту сторону неприличный жест, издавна оскорбляющий человеческое достоинство, Юлька поддержала сразу с двух рук. Из кабинета выкатился скомканный конфетный фантик, Анька сорвалась с места и ринулась на зов. Попутно подобрала бумажку, спрятала в карман и влетела в кабинет, визг стих, стол задвигался в два раза быстрее.

– Ну хоть так, – в дверях показалась раскрасневшаяся Соловьева, – черт знает что. Рабочее место не готово, персонал болтается без дела. Мне вас пнуть, что ли? Работайте, быстро!

Красно-зеленый фантик упал на стол перед Ритой, от него мерзко воняло кофе и миндалем. Рита бросила его в мусорку, открыла на мониторе документ. Ирка с Юлькой уселись на свои места, Соловьева потопала к двери. Боком проскользнула Анька, схватила телефон и пропала вслед за косматым монстром, дверь закрылась. Юлька вскочила с места.

– Девочки, какой ужас! – затараторила она шепотом и оглянулась на дверь. – Это что за чудище на наши головы?

– Это родственница заместителя председателя правления, – кое-как проговорила Рита. – Вопрос сегодня решился в ее пользу, она будет нами руководить. До смерти.

– До чьей? – обалдело проговорила Ирка, потом толкнула Риту в бок. – Скажешь тоже. Не переживай, прорвемся. Ой, уже шесть часов!

Соловьева будто за дверью поджидала, вкатилась торжественно, ну точно помидор на шпильках, да еще и закутанный во все цветастое, со стразами и бусами. Прошла мимо, даже взглядом не удостоив, кинула фантик на Юлькин стол. Та немедленно щелчком сшибла его на пол, он укатился под ноги Аньке, что вошла следом. Она где-то раздобыла веник и совок, шустро подмела в соловьевском кабинете, подобрала фантики, бросила все в мусорку, выключила свой компьютер и была такова.

– До завтра, – мило оскалилась на прощание Соловьева, – надеюсь, вы не опоздаете. Иначе я буду вынуждена написать докладную о нарушении правил внутреннего трудового распорядка, а это может повлиять на премию. Пока, мои лапочки.

– Кажется, я понимаю, что значит быть крепостной крестьянкой, – Ирка смотрела Соловьевой вслед. – Чертовски неприятно, оказывается.

– Вот курва, – Юлька в темпе собиралась, на ходу красила губы, – задница с глазами. Ладно, я к врачу, у меня запись. Ритка, держись, не вздумай реветь. Она у нас не задержится, вот зуб даю.

Расцеловались и обнялись на прощание, Рита посидела немного перед темным монитором, глядя на свое мутное отражение и мысленно перекраивала свой бюджет. По всему выходило, что денег останется только на еду, и о том, чтобы откладывать на первый взнос для ипотеки, речи уже не идет, и о Нормандии с Провансом можно забыть. И так крутила, и этак, и с ежемесячной премией, и с кварталкой, но на выходе оставались такие крохи, хоть плачь. Пришла в себя от звонка риэлтора: до встречи оставалось всего полчаса.