Когда струится бархат - [100]

— Хватит притворяться. Я знаю, ты все слышишь. — Парусина поднялась под порывом ветра. Хельвен услышала скрип мужских шагов на дощатом настиле и с усилием перевернулась, отыскивая взглядом де Мортимера. Тот в упор посмотрел на нее и застыл на месте. Было заметно лишь, как от тяжелых вздохов вздымается его грудь. Из нарядного чехла на поясе Варэн неторопливо вытащил кинжал.

— Гадаешь, наверно, зачем я его достал? — процедил Варэн, ловкими, как у жонглера, движениями подбрасывая в руке оружие. — По правде говоря, я еще и сам не знаю. — Его щеки вдруг растянулись, изображая какую-то пародию на улыбку, он присел на корточки рядом со своей жертвой.

Хельвен вздрогнула, приоткрывшиеся глаза сверкнули белками, окружавшими разноцветье радужных оболочек.

— Пока нет причины бояться, — негромко и насмешливо промолвил Варэн. — Если будешь вести себя, как хорошая девочка, я уверен, мы сумеем прийти к бескровному соглашению. — С этими словами он принялся перерезать веревку, опутавшую лодыжки женщины.

Хельвен смотрела на его потемневшие от влаги светлые волосы, на макушке слегка начавшие редеть. С ужасным тошнотворным чувством она вдруг подумала, что возня Варэна с кинжалом вполне может пробудить в нем желание насилия. Однако, освободив ей ноги, де Мортимер перерезал веревки на запястьях, вытащил изо рта Хельвен отвратительный кляп. Все это время перед глазами Хельвен сверкали кольца на пальцах Варэна. Она поняла, что неотрывно смотрит на эти кольца, буквально гипнотизируя себя их блеском. Просто ей было страшно глянуть на лицо де Мортимера и прочесть там свою дальнейшую судьбу.

С перекосившимся лицом Варэн смотрел на свою пленницу. Та лежала, не шелохнувшись, словно молодая лань на траве в подлеске.

Де Мортимер вспомнил, какой она предстала перед ним на прошлое Рождество, едва выпорхнувшая из объятий де Лейси: блестящая копна медных волос, разгоряченная недавней любовной страстью гладкая кожа, сверкающие сине-зеленые озера глаз. Нынешняя Хельвен была совсем другой — дрожащая полумертвая замарашка, оказавшаяся всецело в его распоряжении.

— Сядь! — хрипло приказал он, раздосадованный двойственностью своих мыслей.

Пленница не пошевелилась, Варэн схватил ее за запястья и потянул вверх. Хельвен вскрикнула от боли, когда крепкие пальцы с силой впились в рубцы, оставленные веревочными путами от усердных стараний Тьери покрепче ее связать.

— Я сказал сядь! — прорычал де Мортимер, пряча неуверенность под припадком ярости, как делал обычно.

Волосы Хельвен, отяжелевшие от впитанной влаги, выбились из кос и повисли на лице толстыми мокрыми прядями. Голова ее отклонилась назад, она задышала прерывистыми всхлипами, проваливаясь в желанное забытье. Варэн хлестнул ее рукой по лицу. Голова женщины дернулась от удара, затуманенные глаза раскрылись, но взгляд не фокусировался, а в следующее мгновение Хельвен безвольной куклой повалилась прямо на де Мортимера.

Варэн ругнулся и встряхнул ее, проверяя, не притворяется ли она. Но тело Хельвен качалось в его руках туда-сюда, подобно тряпичной детской кукле.

— Сука, — процедил де Мортимер, но в его брани было больше раздражения, чем злобы. Он уложил женщину обратно на солому и осмотрел ее, мрачнея лицом. У Варэна был достаточный опыт боевых походов в холодное время года, он умел разбираться в признаках переохлаждения и знал, что случится, если он просто оставит пленницу здесь, в холоде. Де Мортимер не хотел, чтобы она умирала… по крайней мере не так быстро.

Методично и быстро он снял с Хельвен промокшую одежду и начал энергично растирать грубым шерстяным одеялом, взятым с убогой постели. В первую очередь обсушил насквозь промокшие волосы. Тело женщины было покрыто гусиной кожей и казалось холодным как лед. Однако от быстрого растирания кожа стала теплеть, приобретая багрово-красный оттенок.

Хельвен застонала и пошевелилась, веки затрепетали. Де Мортимер оттащил матрас в середину помещения, поближе к жаровне и даже закутал женщину в собственную накидку, подбитую мехом. Потом вытащил из сумки флягу со спиртом и небольшую стеклянную чашку в красивой оплетке.

Один из вооруженных людей де Мортимера заглянул в открытый проем, и хозяин суровым окриком велел солдату убираться прочь. Варэн налил спирт из фляжки в чашку и обнаружил, что у него дрожат руки. Сердито отставил флягу и обернулся к Хельвен. Глаза у нее были открыты, из-под припухших век она смотрела на него с полным сознанием и пониманием.

— Это задумано в отместку? — слабым голосом выговорила женщина.

— Что значит в отместку? — Де Мортимер присел на колени возле Хельвен и приподнял ее, притягивая к себе поближе, чтобы влить содержимое чашки в горло. Он почувствовал, как тело женщины напряглось, и она попыталась воспротивиться. Варэн сильно надавил на затылок Хельвен и с неожиданно острым удовольствием ощутил, как пленница, захлебываясь, проглатывает жидкость. — Это будет больше чем в отместку, моя дорогая, — сообщил он с угрюмым ликованием, — гораздо больше…

— Но почему?

Де Мортимер вновь наполнил чашку, на этот раз уверенной рукой.

— Выпей, — приказал он.

— Не могу… не хочу больше.