Когда собаки не лают. Путь криминалиста от смелых предположений до неопровержимых доказательств - [8]

Шрифт
Интервал

3

Необъяснимое поведение

Помимо изучения самой криминалистики я многое узнавала и о людях вообще, о том, насколько странно они могут себя вести. Мир преступности, пожалуй, всегда связан с теми или иными эмоциями. За некоторыми из самых ужасных преступлений, с которыми мне доводилось работать, стояли злость, зависть или жадность, зачастую обостренные алкоголем, наличием или отсутствием денег. Вместе с тем никак не укладывалось в голове, что могло подтолкнуть человека на преступление, ставшее моим самым леденящим душу делом.

Субботним вечером в феврале 1980 года в одном городе графства Хамберсайд прохожий обнаружил на пешеходной дорожке тело мужчины 30 с лишним лет. После осмотра, проведенного на месте профессором Аланом Ушером, одним из ведущих судмедэкспертов МВД Великобритании того времени, труп был доставлен в морг для проведения вскрытия.

Вскрытие показало, что мужчина получил по меньшей мере 13 ударов ножом как спереди, так и сзади, в результате, как изначально казалось, продолжительного нападения. Частично ранения были относительно поверхностными, частично – получены в результате попыток жертвы защититься. Как минимум четыре ранения были тяжелыми, приведшими к повреждениям шеи, спины и живота, а одно, рядом с мошонкой, было предположительно нанесено, когда жертва лежала на земле – вероятно, уже после смерти. Согласно результатам вскрытия, в качестве оружия мог быть использован большой складной нож, найденный полицией у одного из двух арестованных подозреваемых.

Полиция сняла с тела часы, пропитанную кровью одежду и другие предметы, передав их в лабораторию ЭКС в Уэтерби, где я тогда работала. Особый же интерес представляли показания двух подозреваемых, которых я буду называть Дэниэлем и Дэвидом (имена изменены).

По словам Дэниэля, тем вечером они выпивали в баре и рассуждали, где бы им раздобыть денег, и тут Дэвид предложил «кокнуть и ограбить какого-нибудь таксиста». Затем они покинули заведение, и по дороге в другой бар Дэвид напал на улице на незнакомца, а Дэниэль убежал. Догнав Дэниэля, Дэвид сказал, что убил человека, и передал приятелю нож, который тот спрятал в одной из своих перчаток.

В ходе разговора, состоявшегося между ними во втором баре, Дэвид сказал, что теперь очередь Дэниэля сделать что-то подобное, чтобы у него «не было ничего» на своего друга.

«Не помню, что именно творилось в тот момент у меня в голове, – сообщил Дэниэль в своих показаниях полиции по поводу нападения на пожилого мужчину, встретившегося им, когда они вышли из бара. – Это было словно в дурном сне. Инстинктивно, с ножом в правой руке, я ударил его в горло… Нож лишь поцарапал ему кожу, особо не навредив… Я посмотрел ему в глаза, сделав вид, словно и не прикасался к нему… Он сказал, что он всего лишь старый пенсионер. От этого мне стало еще больше не по себе. Думаю, второй удар я нанес больше из отвращения к самому себе… Мне хотелось поскорее убраться от него подальше…»

Что бы там ни случилось на самом деле, на этом нападение закончилось, и, в отличие от первой жертвы, пожилой мужчина выжил. Закопав нож, который Дэвид позже выкопал и выбросил в пруд, парни разошлись по домам.

Дэвид дал практически такие же показания, но заявил, что во время беседы в первом питейном заведении они рассуждали о том, способны ли они на убийство. Затем оба решили той ночью убить случайного прохожего, просто чтобы понять, хватит ли им духа. Кроме того, по его словам, именно он испугался и отговорил Дэниэля от убийства таксиста. Он признался, что ударил ножом первого мужчину, который умер на улице, сказав, что пнул человека по голове, когда тот пытался подняться на ноги.

Это произошло почти 40 лет назад, и у меня нет доступа к рабочим записям по тому делу. Помимо прочего задача криминалиста заключается в поиске любых доказательств в подтверждение той или иной версии. Мы изучили одежду первой жертвы и найденный полицией нож, установив тем самым, как мне кажется, связь между подозреваемыми и трупом. Мне неизвестно, что стало с Дэниэлем, но Дэвид был приговорен к пожизненному заключению за совершенно бессмысленное убийство человека, оказавшегося не в то время не в том месте, совершенное просто ради того, чтобы понять, каково это.

Свидетелем эмоциональной отрешенности уже другого рода я оказалась в ходе расследования подозрительной смерти маленького ребенка в рабочем поселке в Западном Йоркшире. Полиция подозревала, что ребенка несколько раз ударили головой о спинку кровати, поэтому, прибыв с коллегами в дом для проведения расследования, я ожидала увидеть безутешную мать. На деле же она выглядела весьма жизнерадостной и все время, что мы там находились, сидела перед телевизором и смотрела сериал «Династия». Один раз она ненадолго отвлеклась от экрана, чтобы предложить нам чаю, от которого мы отказались по профессиональным причинам, а также из-за того, что стены дома были измазаны собачьими экскрементами. Полагаю, «Династия» помогала ей сбежать от действительности. Тем не менее казалось странным, что она явно никак не сравнивала происходящее на экране со своей текущей ситуацией и окружением.


Рекомендуем почитать
Аввакум Петрович (Биографическая заметка)

Встречи с произведениями подлинного искусства никогда не бывают скоропроходящими: все, что написано настоящим художником, приковывает наше воображение, мы удивляемся широте познаний писателя, глубине его понимания жизни.П. И. Мельников-Печерский принадлежит к числу таких писателей. В главных его произведениях господствует своеобразный тон простодушной непосредственности, заставляющий читателя самого догадываться о том, что же он хотел сказать, заставляющий думать и переживать.Мельников П. И. (Андрей Печерский)Полное собранiе сочинений.


Путник по вселенным

 Книга известного советского поэта, переводчика, художника, литературного и художественного критика Максимилиана Волошина (1877 – 1932) включает автобиографическую прозу, очерки о современниках и воспоминания.Значительная часть материалов публикуется впервые.В комментарии откорректированы легенды и домыслы, окружающие и по сей день личность Волошина.Издание иллюстрировано редкими фотографиями.


Бакунин

Михаил Александрович Бакунин — одна из самых сложных и противоречивых фигур русского и европейского революционного движения…В книге представлены иллюстрации.


Добрые люди Древней Руси

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Иван Никитич Берсень-Беклемишев и Максим Грек

«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.


Антуан Лоран Лавуазье. Его жизнь и научная деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.