Когда смеётся дьявол - [2]

Хозяин хмыкнул – машина на четверть состояла из его «гениальных» идей – точно так же, как бесшумные орбитальные многоразовики и готовый к запуску «Высший разум» – кстати, интересно, что будет, если ему скормить какую-нибудь гениальную идею? – и еще кое-что гениальное, о чем подробнее могли бы рассказать кратеры в соседнем полушарии…

– Смотри, как просто – садишься, одеваешь шлем, и тебе не нужно следить за четырьмя сигналами, а нужно только вспомнить событие, и комп сам приведет Машину в нужную точку, а дальше я поставил обычно ментальное управление, как на «Грифонах», а в точке Вмешательства – синхронизация и… хм-хм… собственно, Вмешательство. Классно я придумал, а?

– Ну да, классно… ты придумал.

Оба захохотали, и Хозяин, сбросив пиджак, тоже забрался во внутренности Машины, и в этот день весь концерн и вся страна остались без руководства, и два важнейших договора не были подписаны, и обиделся по крайней мере один весьма важный посол довольно важной, хоть и относительно дружественной державы, и еще много случилось за это время, но к вечеру машина вздрогнула и приподнялась над полом, а к утру все кабели и световоды, питающие ее, были убраны, и бледный от недосыпания Хозяин с трудом влез в тесный скафандр и поудобней, насколько это было возможно, устроился в не менее тесной кабине, а совершенно обессилевший Ковач присел «на минутку» в кресле и мгновенно уснул, и боль ушла, исчезла, убралась снова в темные глубины сознания, чувствуя свое близкое и неминуемое поражение, и тогда Хозяин тихо закрыл массивную крышку входного люка, наскоро набрал программу и, зачем-то глубоко вдохнув, включил стартовый бустер.

И грянул гром!

И ударная волна, образовавшаяся от сжатия воздуха на месте столь внезапно исчезнувшего тела Машины, выбросила Ковача из кресла, он вскрикнул и грязно выругался спросонок, и, заметив слабо светящийся вихрь в центре зала, яростно заорал в темноту:

– Вернись! Надо же все проверить! Стой!

А затем плюнул, махнул рукой, хлопнул спирта из лабораторной мензурки и опять свалился в кресло.

А что же Хозяин?

А Хозяин, ослепленный, оглушенный, ошеломленный внезапным переходом, вспышкой, грохотом и вибрацией, совершенно непроизвольно, повинуясь рефлексам, бросил Машину вперед, вперед и вверх – подальше от смертельно опасной земной поверхности, и лишь на высоте, где вспыхивают метеоры, опомнился, засмеялся, и во внезапном приступе эйфории послал аппарат еще выше! выше! выше! – стратосфера! ионосфера! космос!

Скорость росла, и зелено-голубой мир где-то там внизу, и звезды, привычные к подобным сюрпризам с крохотной беспокойной планетки, снова сжались в строгие, ханжески неулыбчивые точки, и Хозяин захохотал снова, направляя Машину вниз, и снова стало голубым небо, и с бешеной скоростью проскочил под брюхом город, а затем на пути оказалась гора, и пилот, побледнев, не стал отворачивать, и за миг перед столкновением он закричал и закрыл руками лицо, и проскочил гору насквозь, даже не заметив ее в своей стремительности.

Ибо был он сейчас нематериальным, бесплотным, принадлежа нормальному трехмерному миру только по четвертой координате, а четвертая координата – время – все время оставалась неуловимо малой, и Хозяин вместе с Машиной практически не существовали.

На пути попалась гора, еще одна, затем Хозяин глубоко вдохнул и наклонило Машину вперед, вниз и снова не удержал вскрика при виде несущейся в лицо поверхности, и снова ничего не случилось, а через несколько минут Машина вырвалась с противоположной стороны планеты, и Хозяин захохотал снова – дико и торжествующе, ощутив себя вездесущим и всемогущим, и погрозил кулаком пространству, выкрикнув что-то матерно-святотатственное, и только потом снизил скорость, осмотрелся, сориентировался, и продолжил полет над горами, морем, степью, лесом, пока не оказался перед темной громадой замка.

Он знал, что видел его последний раз, знал, что через короткий промежуток времени картина мира изменится, и на этом месте, скорее всего, останутся только древние, чуть ли не первобытные руины, но не задумался ни на секунду, и спикировал вниз, и завис над башней, а затем активировал шлем и вспомнил Серую комнату три дня тому назад.

Машину встряхнуло. Хозяин прикусил язык и выругался, а затем, осторожно пройдя двухметровой толщины стену, оказался вместе с носовой частью Машины у огромного, во всю стену, дисплея.

Где-то в глубине едва уловимо скользнул бледный и мерзкий червячок разочарования – настолько буднично и просто произошло самое великое в истории человечества событие.

У окна, в нише удобно расположился стол с небольшим терминалом. Сидящий за ним пожилой, но на удивление крепкий с виду мужчина, охватив голову руками, уставился в стену.

Этого человека все называли уважительной кличкой – Хозяин.

Человек, спрятанный под броней Машины, нажал несколько клавиш; сцепив зубы, выдержал толчки и бешеные перепады температур во время синхронизации, открыл люк и вышел из кабины, нос к носу столкнувшись с самим собой.

– Ну наконец-то, – недовольно пробормотал человек в кресле. – Что там у тебя?

– Управление, – улыбнулся Хозяин, – то, что тебе нужно, так?