Когда рухнет плотина - [25]

- ...Но мы не позволим политическим авантюристам в стремлении к своим нечистоплотным целям открыто попирать закон! Светлоярская общественность в последний раз призывает вас: одумайтесь! Не доводите дело до кровавой развязки! Прекратите свои опасные эксперименты, восстановите связь с Москвой! Иначе будут приняты самые жесткие меры, вплоть до удаления некоторых имен из избирательных бюллетеней!

- Заметили? - спросил меня шофер, немолодой дядька приличного вида, вероятно, занимающийся извозом ради прибавки к скудной зарплате в каком-нибудь НИИ. - Грозиться-то грозится, а ни одного имени так и не назвал! Чует, за кем сила, и не хочет доводить до полного разрыва. А его угрозы - смех один! Можно подумать, что он сам себе избирком! Нет, прошло время этих хапуг. Теперь в крае будет настоящий хозяин!

Барабанов, по идее считавшийся представителем демократических сил, нес уже нечто совершенно неприличное:

- Избиратели! Сделайте правильный выбор! Не голосуйте за ставленника еврейского капитала! Сионисты-олигархи хотят поработить Россию, скупив её на корню! Подумайте - найдется ли в такой России место русским? Если вы настоящие патриоты, поддерживайте тех, кто стремится к величию и процветанию нашей родины! Не дадим опутать Россию грязной паутиной доллара, не позволим задушить её стихией дикого рынка! Сионистам, стакнувшимся с агрессивным империализмом, свободная и сильная Россия - что кость в горле!

- Чего это он в последний момент на чужое электоральное поле полез? сказал я вслух.

- Земля у него под ногами горит, - буркнул шофер. - Сколько лет край грабил. Богатейшая земля, а в полном запустении. Одной братве да чеченам раздолье.

Мы вылезли на углу улицы Лазо, у огромной серой коробки, которую милиция делила попролам с региональным управлением ФСБ. Как и договаривались, я позвонил Андрею с проходной, но на его предложение получить пропуск и подняться к нему сказал:

- Знаешь что, лучше ты спустись, и поговорим на улице. Тем более что я с женой. Твоя машина тут?

Он не стал возражать и вышел к нам через несколько минут. Мы уселись в его "семерку", и только там я достал иркины бумажки.

Естественно, его первым вопросом было:

- Откуда это у тебя?

Я ожидал, что Ирина ответит, но она демонстративно молчала. Тогда я сказал:

- Не имею права говорить. Да и так ли это важно? Что с ними делать, вот в чем вопрос. Или, может, ты состоишь в этом заговоре?

- Я не состою... Но если состоит вся верхушка силовых структур края, и наш Кулькин в том числе, я не слишком понимаю, что можно предпринять... Таких сил, которые бы их остановили, в крае нет. Что мне - выписывать ордера на арест? Для задержания фигур такого уровня нужна санкция начальства. А оно все повязано. Или не поверит твоим бумажкам, не рискнет нарываться на скандал.

- Вообще-то у меня возникли подозрения, что вы это дело уже раскручиваете... Недаром тебя на ночь глядя из дома выдернули. Может, я зря суечусь?

Он засмеялся.

- Нет... Хотя, если подумать, выходит, что да. Полдня на ушах стоим, пытаемся выяснить, куда связь делась, а штука вот в чем... Как там в первоисточниках - "захватить почту, телеграф, телефон". Только мосты остались.

- Я сейчас слушал речь Барабанова и так понял, что всем уже известно это Орла работа. Только не представляю себе, как это организовано технически. И ещё он о каких-то экспериментах говорил...

- А, это все догадки. Барабанов знает ещё меньше, чем мы. Ходят слухи, что в "Девятке" проводят какой-то эксперимент. Искривление пространства или типа того. Короче, фантастика.

- Да, Эстес туда пытался прорваться весь день. Не знаю, удалось ли ему.

- Все, - вздохнул Андрей. - Опоздали мы. И лучшее, что я тебе могу посоветовать - немедленно садиться на поезд и убираться отсюда к чертовой матери.

- И ты думаешь, что после такого бегства кто-нибудь за меня как за журналиста даст хоть ломаный грош? Вот супругу я бы в Москву отправил.

- Никуда я не поеду, - огрызнулась Ирка с переднего сиденья. - Только с тобой.

- Но можно же, по крайней мере, кого-то предупредить, - продолжал я строить планы. - У этих черных небось есть какой-нибудь лидер диаспоры, духовный отец, или главный мафиози, на худой конец! Пусть узнают, что их завтра резать собираются.

- Не поверят. Решат, что провокация конкурентов, чтобы их из города вытеснить. А даже если поверят - скорее сами за оружие возьмутся. Мне тут междоусобной войны не надо. И потом, не будет кавказцев - станут громить китайцев, евреев, просто бизнесменов, в конце концов. Был бы кирпич, а человек найдется.

- Но ты, по крайней мере, не возражаешь, если я ознакомлю с этими документами представителей прессы?

Он пожал плечами.

- Попытайся. Если дать сейчас обращение по телеку... Хотя все равно никто на улицы не выйдет. Тут тебе не Москва, не Белый дом. Только под удар себя подставишь. Впрочем, дело твое. Странно, что ты с этого не начал.

- Я все-таки хочу связаться с кем-нибудь из кавказского землячества. Для очистки совести. У тебя есть чьи-нибудь телефоны? Ведь наверняка есть.

Эльбин задумался.

- Так и быть. Исключительно для очистки совести. Записывай, - и он продиктовал мне номер. - Попроси к телефону Шалву Зурабовича. Это глава грузинской общины в городе.