Когда распускаются розы - [23]

— Нам нужно будет подписать пару соглашений, — настойчиво, но мягко проговорил он.

Фиона отмахнулась:

— Мне наплевать на все эти бумажки.

— Но тебе не должно быть на них наплевать, — Колин продолжал говорить мягко, как с капризным ребенком, и это вдруг стало немного раздражать Фиону. Хотя такого результата она изначально и добивалась — чтобы он считал ее безмозглой блондинкой. Может быть, все-таки он не понял, какова она на самом деле? Ох, хорошо бы. Фиона чувствовала, что совсем запуталась за последние сутки. — Речь идет о твоих материальных интересах и защите твоих прав.

— В любом случае, сейчас у меня нет на это времени, — отмахнулась Фиона.

С этими словами она и вышла из кухни, надеясь, что окончательно произвела на него должное впечатление — впечатление женщины, с которой лучше не связываться. Она решила забыть о поцелуях прошлой ночью и держаться от Колина на расстоянии. Потому что все это было слишком волнующим и слишком опасным; как бы ей ни было неприятно, однако роль она доиграет до конца.

Так будет лучше не только для него, но и для нее тоже. Потому что присутствие Колина слишком сильно напоминало ей о том, чего она была лишена.

Колин всегда думал, что жизнь в маленькой деревушке в Вирджинии должна протекать спокойно и мирно, почти идиллически. Однако присутствие Фионы вносило в эту жизнь суматоху международного аэропорта. Этакий упорядоченный хаос, в котором ни за что не разберешься с первого взгляда — и, если подумать, то со второго тоже.

Он совершил небольшую прогулку, осмотрел полтора гектара розовых кустов, и вскоре вернулся обратно в дом, так как начинало припекать. Вид на поле открывался просто чудесный. Розы вот-вот должны были расцвести, и тогда наконец можно будет собрать их цветки, получить из их лепестков масло и провести все необходимые анализы. Однако прежде всего нужно было уладить все дела с документами, чтобы у Фионы в случае чего не было к нему никаких претензий. Этот вопрос Колин ни в коем случае не собирался оставлять без внимания, что бы там ни говорила прелестная блондинистая хозяйка фермы.

Разгружая машину, чтобы перенести все оборудование в оранжерею, он оглядывал дом и соседние поля. Странно… Обычно ему было совершенно все равно, где он находится, он только выхватывал взглядом красоты окружающей природы, запоминая и получая от этого удовольствие, однако этот клочок земли почему-то задел его за живое. Раньше его никогда не тянуло остаться где-то надолго, может быть, до конца жизни, но теперь ему вдруг показалось, что он нашел именно то место, где может чувствовать себя как дома. Еще вчера он был совершенно в этом не уверен. Да что там! Колин полагал, что может уехать отсюда в любой момент, так же, как из тысячи других мест, которые он уже покинул и благополучно забыл. Но вчера вечером что-то произошло с ним. И вот теперь он смотрел на окружающий мир как будто новыми глазами.

Тут было так хорошо. Этот сад, в котором над цветами с мирным жужжанием вились пчелы (одна из них вчера стала причиной изрядной суматохи, однако Колин был склонен смотреть на произошедшее с юмором). Этот старый, добротный дом, в котором выросло не одно поколение. Даже его внутреннее убранство, которое отчетливо указывало на то, что здесь живет взбалмошная и любящая все приукрасить женщина, не раздражало Колина, а, скорее, заставляло улыбнуться. Все эти цветные полотенца, полосатые занавески и коврики, подушечки для такс… И сами таксы — шесть похожих на сардельки собачек красивого коричневого цвета, неугомонные и ленивые одновременно, всюду сующие свои влажные черные носы. Во всем этом было что-то милое и патриархальное.

Хотя кухня Фионы была забита современной техникой, Колина все равно не покидало в этом доме ощущение времени, поселившееся в его стенах. Времени, которое полностью принадлежит тебе и которое ты можешь потратить на бесконечно долгую жизнь. Жизнь здесь. Он представил, как хорошо просыпаться рано утром — только не как сегодня, от телефонного звонка, а еще до тарахтения будильника, перед рассветом, — вставать потихоньку, чтобы никого не разбудить, и спускаться вниз. Заваривать себе крепкий кофе (кофе, заваренный по утрам в деревянных домах, всегда пахнет исключительно), идти на веранду, сидеть там и смотреть, как просыпается мир…

Отогнав эти мысли, Колин вновь сосредоточился на работе.

К сожалению, ему всегда приходилось возить с собой много багажа. Вся его одежда вполне могла уместиться в одной небольшой дорожной сумке, и умещалась, но вот оборудование для мини-лаборатории занимало очень много места. Во всем, что касалось оборудования, он был крайне педантичен и щепетилен. Микроскоп, аппарат для дистилляции и другие приспособления, которые он возил с собой, стоили целое состояние. Если в одежде он мог показаться небрежным, то во всем, что касалось работы, он был настоящим педантом.

В течение многих лет он собирал и разбирал свою лабораторию в разных уголках земного шара. Казалось, он мог бы сделать это с завязанными глазами. Но этим утром все валилось из рук. Стоило решить одну проблему, как ей на смену тут же приходила другая.