Когда расцветёт сакура - [58]

— Да, коллекция, наверное, уже давно за границей, — сделала предположение Лена.

— Да, может и такое случится. Саша, извини за вопрос. Как твои приёмные родители поживают?

— Теперь нормально, — ответил Саша Марго, но в его голосе чувствовалась озабоченность.

— Куда нормальней. Здесь такое было! Вы, Маргарита Сергеевна, представить себе не можете. Такое открылось, — Лена не могла утерпеть всё выложить Марго.

— Следователь отдал мне архив Дмитрия Петровича. В нём был пакет, адресованный мне. В нём записи. В них Дмитрий Петрович, описал, — Саша прервал свой рассказ. На его глазах появились слёзы.

— Представляете, Маргарита Сергеевна, оказывается, это Дмитрий Петрович помогал столько лет Саше, а совсем не Свешников. Так жалко, что им так и не удалось встретиться. В общем, было так…

* * *

Россия. Москва 1979 г.

Саша долго не мог привыкнуть к новым родителям. Его окружало всё непривычное, чужое. Он жил в комнате умершего несколько лет назад своего сверстника, сына семейной пары, которого тоже звали Саша. Над кроватью, на которой теперь спал Саша, всё ещё висел его портрет. В шкафчике висели его вещи, которые теперь должен был носить Саша, в большой коробке лежали игрушки, которыми играл прежний их хозяин. Но Саша считал, что всё это не его. Его любимые игрушки, книги, вещи, большой красивый глобус, все, что он любил, и было дорого ему, осталось там, в квартире Карташовых.

Он долго не откликался на свою новую фамилию в садике, что злило его новую маму. В прочем новую маму злило все, и раздражали все вокруг. Иногда она обнимала Сашу, расцеловывала его, говорила какие-то добрые, ласковые слова, но потом, внимательно смотрела на изумлённого её поведением мальчика и отталкивала его от себя.

Саша понимал, что эти ласки были предназначены не ему, а тому Саше, которого уже давно нет с ней, но по которому она очень скучает и так часто плачет.

Он пытался пожалеть Элеонору, так теперь звали его новую маму. Саша гладил её по руке и ласково говорил, чтобы она не плакала, что он тоже её будет любить.

Но Элю это только раздражало. Она закрывалась в своей комнате и не выходила из неё до самого вечера, пока не возвращался Николай Митрофанович, новый отец Саши.

Как-то она выпила свои таблетки и надолго уснула. Проголодавшись, Саша стал её тормошить, но на его просьбы встать и накормить его, Эля никак не реагировала. Саша плакал от обиды, от одиночества, когда Эля вышла из своей комнаты и подбежала к плачущему ребёнку.

— Что случилось? Что с тобой? Ты заболел? Сашенька ты весь красный, — она стала осматривать его, потом побежала в ванную за аптечкой, но тут вернулся со службы Николай Митрофанович.

— Ему надо дать лекарства. Он болен, — сказала она, но Свешников вдруг выбил из её рук коробку с лекарствами.

— Ты с ума сошла! И этого хочешь залечить?

— Ты что такое говоришь? Я залечила нашего Сашеньку? Я, по-твоему, сумасшедшая?

У Элеоноры началась очередная истерика. Испуганный её криком Саша ушёл в свою комнату, лёг в кровать и с головой накрылся одеялом.

— Нормальная не будет по любому случаю, не разбираясь в чём дело давать ребёнку антибиотики. Ты понимаешь, для этого есть врачи. Может и у этого мальчика аллергия. Ты не подумала? В тюрьму захотела? — басил на неё муж.

— А!!! Я знаю! Тебе от меня лишь бы избавиться. Лишь бы с глаз долой! Уже и замену нашёл? Нашёл, нашёл! Ты что думаешь, я не в курсе всех твоих делишек? Ты никогда меня не любил. Тебе я нужна была, как трамплин! Прописка московская тебе нужна была! — упрекала его Элеонора.

— Всё! Села на своего конька. Ночь на дворе! Мне завтра на работу! Успокойся!

— Конечно, ему на работу. Теперь ты меня попрекаешь, что я не работаю!

Николай Митрофанович накапал жене успокоительной микстуры, но она выбила их из его рук. С грохотом разбился стакан, брошенный Эльвирой. Послышались глухие удары соседей в стенку.

— Эля, что ты делаешь? Слышишь? Люди стучат в стены! — он старался обнять, прижать жену к себе, но она продолжала и продолжала громко рыдать. — Это ты, ты во всём виноват! — всхлипывая, говорила она.

— Хорошо, я. Я во всём виноват. Пойдём, пойдём спать. Тебе надо успокоиться, — наконец он отводит жену в спальную комнату, даёт запить ей таблетку и укладывает в постель.

Саша долго плакал под одеялом. Чувство голода не давало ему заснуть.

А равнодушие обоих родителей вызывало горечь и обиду на душе.

Дмитрий и Илона вернулись в Москву. В столице полным ходом шла подготовка к предстоящей Олимпиаде. Но, несмотря на всю свою занятость, Дмитрий решил обязательно посетить детский дом и разузнать всё о жизни Саши. Для него было важно узнать, что с мальчиком всё в порядке, что он ни в чём не нуждается и что, он счастлив со своими новыми родителями. С женой, о неудавшейся попытке усыновления, они больше не говорили. Но он отлично знал, чувствовал, что сердце Илоны изнывает от боли и тоски по маленькому Саше.

Разговор с директором детского дома никак не клеился.

— Дмитрий Петрович, я вас очень хорошо понимаю, но и вы меня поймите. Вы пропали. А мне очень было жаль мальчика. Он, благодаря вам, привык к семейной жизни. Вы поверьте, я так поступила, только ради ребёнка.