Когда пробьет восемь склянок - [20]

— Это само собой. Я бы хотел, чтобы вы связались с Главным Управлением страховых банков в Шотландии. Кроме того, надо поднять подшивки некоторых шотландских газет. Скажем. «Глазго Геральд» «Скотяш Дейди Экспресс» и особенно еженедельника Западного Хайленда «Обан Таймс».

— Ага! — На этот раз в его голосе звучало только удовлетворение. — Это уже похоже на дело, Каролина. Что именно вас интересует?

Я рассказал ему, что меня интересует, что опять потребовало большой возни с шифровальным блокнотом. Когда я закончил, он, сказал:

— Я дам своим людям задание проверять все это. Вы получите всю информацию, которая вас интересует, в полночь.

— Тогда она уже не будет меня интересовать, Аннабель. Полночь — это слишком поздно. В полночь мне это не нужно.

— Не просите у меня невозможного, Каролина. — Он пробормотал что-то себе под нос, я не разобрал. — Я нажму на все педали, Каролина. В девять часов. — В четыре, Аннабель.

— В четыре часа? — Когда он не хочет верить своим ушам, он всегда кажется смертельно уставшим. — В четыре пополудни? Вы там просто с ума сошли, — За десять минут вы можете заставить работать десять человек. За двадцать минут — двадцать. Есть ли такая дверь, которая перед вами не откроется? Объясните им там, что профессионалы не убивают просто так. Но они убивают, когда вынуждены это сделать. Убивают, чтобы выиграть время. Для них сейчас каждый час на вес золота. А если это так, то насколько же дорого время для нас? Или вы думаете, Аниабель, что мы имеем дело с дилетантами?

— Вызовите меня в четыре, — сказал он устало. — Посмотрим, что удастся для вас сделать. А чем вы сейчас займетесь, Каролина?

— Лягу спать, — сказал я. — Мне надо выспаться.

Мне казалось, что я лишь прилег вздремнуть на минуту, и вот уже набежало без десяти минут четыре. Я чувствовал себя еще хуже после этого короткого отдыха — хуже даже, чем после нашего нищенского ленча, состоящего на солонины и сушеного картофеля. Право, если в старике Скуросе теплится хоть искра живого человеческого участия, он просто обязан накормить нас приличным обедом.

Четыре часа пополудни осенью это уже скорее ночь, чем день. Солнце еще не село, но не потому, что ему надо было проделать слишком длинный путь, а потому, что не могло пробиться сквозь массы мрачных тяжелых облаков, катящихся куда-то на восток, к чернильному мраку за горизонтом. Косой дождь вспенивал залив, снижая и без того малую видимость до трех-четырех сотен ярдов. Поселок на расстоянии в полмили, угадывавшийся в тени покрытых сосняком холмов вроде бы не существовал вовсе. К северо-западу можно было различать огни судна, огибающего мыс, — должно быть, Скурос возвращался на катер из своего похода. На «Шангри-Ла» светились иллюминаторы камбуза — там кок готовил роскошный обед, который нас с Ханслеттом не пригласили. Я попытался не думать о еде, у меня это не получилось, поэтому я поспешил отвернуться и пошел следом за Ханслеттом в машинное отделение.

Ханслетт взял запасные наушники и пристроился рядом со мной, держа на коленке блокнот. Ханслетт соображал в стенографии не хуже, чем и во всем остальном. Я надеялся, что дядюшке Артуру будет что рассказать, поэтому присутствие Ханслетта может оказаться необходимым. Так оно и вышло.

— Мои поздравления, Каролина, — сказал дядюшка Артур без предисловий. — Вы и впрямь кое-что нащупали. — Это было сказано самым теплым тоном, на какой был способен дядюшка с его мерным монотонным голосом. Он говорил прямо-таки дружелюбно. Вполне возможно иллюзия возникала из-за помех при передаче, но все-таки было похоже, что дядюшка больше не стремится вывести меня из игры.

— Мы изучили книги страхового банка, — продолжил он. И стал перечислять номера книг, даты и размеры вкладов, и другие вещи, которые меня не интересовали, а потом сказал: -Последние взносы были сделаны 27 декабря. По десять фунтов в каждом случае. На сегодня итог составляет 78 фунтов, 14 шиллингов и 6 пенсов. На каждом счете, естественно. И оба счета не закрыты... Он выдержал паузу, чтобы дать мне возможность поздравить его, что я сделал, затем продолжил.

— Но это не все, Каролина. Слушайте. Ваш запрос о различных катастрофах, гибели или пропаже судов в районе западного побережья Инвернесшира или Эрджилла, или о каких-либо загадочных происшествиях с людьми: из этих мест. Мы нащупали жилу, мы поистине нащупали жилу, Каролина. Боже, почем мы никогда не думали об этом раньше! У вас есть карандаш под рукой?

— Он у Харриет.

— Тогда продолжим. Этот сезон выглядит самым урожайным на катастрофы за все годы мореплавания на западе Шотландии. Но первым было одно судно в прошлом году. «Пинчо» прекрасная морская моторная яхта длиной сорок пять футов, вышла из Киля в Обан в восемь утра 4 сентября. Должна была прибыть в тот же день. Но не пришла. Никаких следов найдено не было.

— Какая была погода в тот день в Анвабель?

— Я знал, что вы спросите об этом, Каролина. — Эта сочетание скромности и самодовольства иногда кажется очень утомительным. — Я справлялся у метеорологов. Ветер до одного балла, переменный. Море спокойное, небо облачное. Перейдем к этому году. 6 и 28 апреля. «Ивнинг Стар» и «Джинки Роз». Две рыбацкие шхуны с восточного побережья — одна из Вакхи, а другая из Фрэйбурга.