Когда оживают Страхи - [54]

Так и поступили. Гениально. Но в то же время очень громоздко и трудно. В те времена иного способа добыть столько электричества для огромного города не было, соларит уже открыли, но лишь учились использовать. И потому инженеры изощрялись как могли. Возможно, к счастью. Ибо в итоге из этих же пещер и взяли воду, которой затопили один из нижних этажей и отгородились от Тьмы. Не будь такой штуки, пришлось бы грызть камни до самого края Барьера, и тогда Тара точно б погибла.

Напряженную тишину нарушили банальным и бесцеремонным образом – раздался оглушительный грохот и звон металла. Луч фонарика метнулся вправо и выше, утонул в непроглядной темноте огромного зала. А Мора аж подскочила на месте, и я взмолился, чтоб не пальнула с испугу. Но, к счастью, у нее оказалась хорошая выдержка.

– Олифф! – прошипела она. – Какого демона?

В ответ тот грязно и замысловато выругался. А затем добавил:

– Мусор под ногами, железяки какие-то. Не видно ни зги.

– Иди след в след, идиот! – рыкнула наемница.

Тот начал оправдываться, но нарвался на очередное ругательство и предпочел заткнуться.

– До электростанции мы добрались, – выдохнула Мора. – Надо искать подъемник.

– Лестницу, – уточнил я. – Энергии нет, да и не доверял бы я старым механизмам.

– Если хоть одна цела и не сгнила за эти годы, – согласилась рыжая. Зажгла свой фонарь и посветила вокруг, указала рукой. – Тут какой-то проход. Между теми рамами. И таблички, а дальше, рядом с генераторами, вроде что-то есть… Проверим.

Никто не спорил. Открывать рот лишний раз в такой густой тишине глупо и страшно. Мало ли что скрывается во мраке. Лишь тихие шаги да узкий луч света подсказал, что Том вновь двинулся вперед.

Под ногами захрустела металлическая пыль, захлюпала вода. Искореженные рамы на поверку оказались остатками заграждений, коими обозначали проходы между высоковольтным оборудованием. А те конструкции, что указывала Мора, – порталами электропередач. Дальше обнаружилось несколько люков в стене грота с нечитаемыми от ржавчины указателями, помутневшие бронированные иллюминаторы. Связки толстых кабелей уходили внутрь как длинные щупальца и расползались по стене.

Посветив на скалу, Том обнаружил стремянку – скобы, вбитые в камень. Попробовал одну на прочность, но без труда выломал кусок ржавчины и выругался. Направился к ближайшей двери, попытался повернуть маховик кремальеры. Но после минуты мучений сдался, и из темноты долетел приглушенный голос:

– Стыдно признаваться, но я, похоже, ошибся насчет Олиффа. Сгодится пузатый. Открой нам дверку, а?

– Попроси получше, – предложил здоровяк.

– Ты! Толстая морда! Да я тебе кишки выпущу! Вырежу из твоей печени кусок и заставлю сожрать, ублюдок! Открой проклятую дверь! – взорвался блондин, не выдержав такой наглости.

Сыпал проклятиями, кажется, целую вечность, распиная бывшего каторжника и так и эдак. И под конец начал хрипеть. Заткнулся, минуту постоял, пытаясь отдышаться, но услышал в ответ лишь упрямое молчание.

Олифф ждал. Молчала и Мора.

– Да твою ж мать, – протянул в сердцах Том, смекнув, что не найдет ни у кого поддержки. – Открой дверь. Ну будь му… то есть, будь так добр.

И лишь тогда толстяк сдвинулся с места. Подошел к люку, посопел, приноравливаясь, и одним могучим движением крутанул маховик. В ответ тот душераздирающе застонал, харкнул ржавчиной, закисшие петли скрипнули. Луч фонарика озарил узкий тамбур-шлюз и еще одну дверцу попроще.

– Искатель? – спросила наемница.

Тьмы внутри я не чувствовал. Точнее, не больше, чем вокруг. Потому ответил:

– Можно. Но аккуратно.

Мора встала у стены и шепотом отдала приказ. Олифф аккуратно приоткрыл вторую дверь, а Том направил в проем луч фонаря. Пару секунд рыжая осматривалась, держа наготове револьвер, затем чуть расслабилась.

– Какой-то склад. От ящиков труха осталась. Дальше.

– Добро, – ответил здоровяк.

За следующим люком обнаружился такой же шлюз, а за ним нечто вроде комнаты отдыха: грубые столы и стулья, плита, вытяжка, несколько кроватей, стеллажи, тумбочки. Все сгнившее и истлевшее, в плесени и ржавчине. Но судя по аккуратно расставленной посуде, место покидали если и в спешке, то без паники. И смертью тут не пахло.

То, что никто не выпрыгнул из первых двух комнат, изрядно приободрило людей Лиама. К третьей двери шли почти без опаски. А уж когда за тамбуром обнаружился просторный холл, плавно перетекающий в лестничную площадку, я почувствовал их радость.

Было б чему ликовать. Хотя можно понять – не сожрали сразу, уже легче.

– Постойте, – сказал Том, когда Мора двинулась к лестнице. – Надо проверить последний люк.

– Согласна, – ответила рыжая, поразмыслив. – Спокойнее будет.

Я промолчал о том, что подобные телодвижения больше годятся для войны и вообще для мира живых. А тут опасность может поджидать в самых неожиданных местах: в стенах, в предметах, в воздухе и пыли. Но подчинился – музыку они заказывают, пусть играют, раз не желают слышать. Пожал плечами и направился вслед за наемниками к последней двери. Чтобы разгадать второе дно их намерений, следует присмотреться.

– Ого, – вырвалось у Тома, когда луч фонаря озарил внутренности просторного зала, многочисленные шкафы с кучей циферблатов, цветные лампы, на вид архаичные, какие-то блещущие бронзой рычаги и тумблеры, столы с кипами истлевших бумаг, стулья, доски для записей. Стекла приборов в толстом слое грязи, везде лужи, вездесущая плесень.