Когда она ушла - [12]

– Я отправлю кого-нибудь, – сказал Билл, записывая.

Райли продолжила рыться в докладах и фотографиях, сравнивая их с картиной перед глазами.

– Способ удушения тот же – розовой лентой, – подметила она. – Опять парик и такая же искусственная роза перед телом.

Райли положила рядом две фотографии.

– И глаза тоже открыты, – сказала она. – Если я правильно помню, судмедэксперты установили, что веки Роджерс были пришиты после смерти. У Фрай так же?

– Да. Думаю, он хотел, чтобы они смотрели на него даже после смерти.

Райли вдруг пробрала дрожь. Она уже почти забыла это чувство. Такое бывало тогда, когда дело собиралось вот-вот щёлкнуть – и обрести смысл. Она не знала, обрадоваться или ужаснуться.

– Нет, – сказала она. – Дело не в этом. Ему было неважно, смотрят ли на него жертвы.

– Тогда зачем он это сделал?

Райли не ответила. Её голова кипела от всевозможных идей. Она была взбудоражена, но ещё не была готова облечь это в слова – даже для самой себя.

Она разложила на камне фотографии парами, указывая Биллу на детали.

– Они не совсем одинаковы, – сказала она. – В Даггетте тело было не так тщательно установлено. Он пытался посадить труп, который уже затвердел. Я думаю, что в этот раз он притащил её сюда прежде, чем произошло трупное окоченение. Иначе он не мог бы её усадить так…

Она подавила желание закончить предложение словом «хорошо». Тут она поняла, что до своего похищения и плена она использовала бы именно его в своей работе. Да, она снова проникается духом и снова чувствует усиливающуюся тёмную страсть внутри. Вскоре пути назад не будет.

Но хорошо это или плохо?

– Что с глазами Фрай? – спросила она, тыча в фотографию. – Голубой выглядит неестественно.

– Контактные линзы, – ответил Билл.

Дрожь в спине у Райли усилилась. У трупа Эйлин Роджерс не было контактных линз. Это важное отличие.

– А кожа почему блестит? – спросила она.

– Вазелин, – сказал Билл.

Ещё одно. Она почувствовала, как догадки замелькали вокруг с головокружительной скоростью.

– Что сказали эксперты по поводу парика? – спросила она Билла.

– Пока ничего, кроме того, что он сшит из кусков старых париков.

Возбуждение Райли росло. Для прошлого преступления убийца использовал простой, цельный парик, а не сшитый из кусков. Как и роза, он был слишком дешёвым, чтобы его можно было отследить. Райли чувствовала, что части паззла встают на свои места – не всего паззла, но его большой части.

– Что криминалисты собираются делать с париком? – спросила она.

– Так же, как и в прошлый раз – изучить материал, отследить его в магазинах париков.

Сама поразившись своей безапелляционности, Райли заявила:

– Пустая трата времени.

Билл посмотрел на неё, очевидно, смутившись.

– Почему?

Она почувствовала знакомое нетерпение из-за Билла, которое появлялось у неё, когда она понимала, что думает на шаг или два впереди его.

– Взгляни на картинку, которую он пытается нам показать. Из-за голубых линз глаза кажутся неживыми. Веки пришиты, чтобы глаза оставались открыты. Спина опирается на что-то, ноги неестественно вывернуты. Из-за вазелина кожа выглядит как пластиковая. Парик сшит из кусочков маленьких париков, не человеческих, кукольных. Он хотел, чтобы обе его жертвы выглядели, как куклы, голые куклы на витрине.

– О боже, – сказал Билл, лихорадочно записывая. – Почему мы не увидели этого в тот раз, в Даггетте?

Ответ казался Райли настолько очевидным, что она издала стон нетерпения.

– Он ещё недостаточно был в этом хорош, – сказала она. – Он всё ещё раздумывал над тем, как это донести. Он учится по пути.

Билл оторвался от блокнота и восхищённо покачал головой.

– Чёрт, я по тебе скучал.

С тем же удовольствием, с которым Райли приняла комплимент, она поняла и то, что вскоре поймёт нечто большее. И по своему многолетнему опыту она знала, что поторопить этот момент нельзя. Она просто должна расслабиться и позволить этому «чему-то» самому прийти к ней. Она молча сидела на камне и ждала, когда это произойдёт. В процессе ожидания она бесцельно снимала колючки со штанов.

“Что за беда”, – думала она.

Неожиданно её взгляд упал на поверхность камня под ногой. На нём лежала ещё одна кучка маленьких колючек, некоторые из которых были целыми, а некоторые разломанными на части, среди тех, что она сняла только что.

– Билл, – окликнула она дрогнувшим от возбуждения голосом, – вот эти колючки лежали здесь, когда вы нашли тело?

Билл пожал плечами.

– Я не знаю.

У неё задрожали и ещё больше вспотели руки, когда она схватила пачку фотографий и стала рыться среди них в поисках вида тела спереди. Так и есть, между расставленных ног тела, прямо вокруг розы было видно несколько маленьких пятнышек. Это и были колючки – те, что она только что нашла. Но никто не думал, что они важны. Никто не захотел их заснять поближе. И никто даже не стал стряхивать их на землю, когда всё убирали с места преступления.

Райли закрыла глаза, заставляя заработать собственное воображение. У неё немного закружилась голова, даже затошнило. Это было чувство, которое она знала слишком хорошо: ощущение падения в бездну, в жуткую чёрную пустоту – злобные мысли убийцы. Она вставала на его место, примеривала на себя его жизнь. Ей было опасно и страшно там находиться, но именно там она должна быть, по крайней мере, сейчас. Она погрузилась туда полностью.