Когда ночи мало - [13]

– Я не вижу ничего, кроме темноты, – услышала Элисон голос Ванды, ее сладкий голос был почти успокаивающим.

Эли сделала шаг назад, готовая, если необходимо, спрятаться за дверью, и наткнулась на высокий шкаф. Очевидно, Лайл не был очень аккуратным работником, потому что ящики, из которых торчали бумаги, были не задвинуты.

Внезапно дверца шкафа захлопнулась, зажав часть Элиной юбки.

– Неужели у Лайла в самом деле в кабинете хранится тот кактус, который выиграл кучу наград? – спросила Ванда. – Или вы хотите, чтобы я пошла первой? – Ванда хихикнула.

А кактус как раз и был той диковиной, на которую Лайл приглашал их посмотреть в свой кабинет?

Эли дернулась, обнаружила, что шкаф прочно заперт. Она досадовала на свой украшенный бисером до смешного дорогой наряд. Юбка никак не освобождалась.

Эли предполагала, что сегодняшняя ночь будет блистательной, она покажет всем коллегам, что оставила доктора Майкла Степфорда в прошлом. Что ее жизнь продолжается. И она планировала превосходно сыграть это представление, черт побери! Однако все пошло не так, как она планировала.

Сначала брат Виктории, который согласился изобразить ее возлюбленного, сломал берцовую кость, катаясь на лыжах, и не смог приехать в Нью-Йорк. В результате Эли явилась на вечеринку без кавалера.

А теперь она еще и прикована к шкафу, в темноте, словно языческая жертва богу тупости.

Она нервно накручивала на палец локон своих волос.

«Должен же быть какой-то способ выйти из этой ситуации, – думала Эли. – Успокойся и подумай об этом».

– Я слышала, как люди говорили об этом кактусе, – сказала Ванда.

– Я хочу на него посмотреть.

«Неужели ты осмелишься привести ее сюда, Майкл».

В панике Элисон попыталась освободиться.

– Я покажу вам кое-что более впечатляющее, чем этот ничтожный кактус, – пообещал Майкл голосом Хэмфри Богарта, который он столько раз имитировал, когда они были вместе.

– Здесь, на столе конференц-зала? – Голос Ванды звучал удивленно, а Эли и вовсе была потрясена. Это совершенно не похоже на Майкла, в нем не было жилки к приключениям, во всяком случае, пока он встречался с ней.

Ванда хихикнула снова.

– О, Майк! – воскликнула она, а мгновение спустя ее слова завершились стоном.

Просто великолепно, подумала Эли. Она вынуждена стоять тут и слушать мужчину, за которого она собиралась выйти замуж, занимающегося любовью с женщиной, на которую он ее променял. К тому же Ванда оказалась мастером стонов, что делало ситуацию еще более тошнотворной. Единственным светлым пятном для Эли оказалось то, что Майкл занимался любовью, как Спиди Гонсалес, принимающий виагру. Пытка закончилась быстро.

Однако недостаточно быстро, чтобы удовлетворить Эли, которая провела все время их любовной игры в попытках вырваться из плена шкафа. К тому времени, как дверь конференц-зала закрылась за любовниками, Элисон не только не добилась успеха, но продолжала вертеться до тех пор, пока нижняя часть ее платья не обернулась вокруг коленей.

Дверь конференц-зала открылась снова.

Девушка задержала дыхание.

И закрылась.

Тело Эли напряглось, она прислушивалась, со страхом ожидая, что кто-нибудь войдет, обнаружит ее и она станет всеобщим посмешищем. Ее пульс участился. Но она ничего не слышала. Ни шагов. Ни голосов.

Эли вздохнула с облегчением, но ей все еще нужно было освободиться. Сейчас. Прежде чем кто-нибудь наткнется на нее.

В отчаянии она дернулась и потянула изо всех сил, пока подол ее платья не треснул, но часть юбки все еще оставалась зажатой.

– Нет! – крикнула она в отчаянии.

Недельная зарплата, многочасовая беготня с судном, капельницами, катетерами, переодеванием, лекарствами и перевозками пациентов была уничтожена так же эффективно, как если бы она воспользовалась ножницами, чтобы разрезать свой чек на сотню крошечных неузнаваемых кусочков.

– Эли?

Эли в ту же секунду узнала голос Джареда. Она застыла, она была почти готова расплакаться. «Пожалуйста, пожалуйста, только не он, только не сейчас».

Боковая дверь в кабинет Лайла Греншоу со скрипом отворилась. Яркий свет упал от верхних ламп.

Элисон покосилась на дверь, пытаясь прикрыть одной рукой прореху на платье, другой рукой прикрывая бедра, всерьез сожалея о своем выборе белья, зная, что полупрозрачные бледно-розовые трусики танга, которые она на себя натянула, больше открывают, нежели скрывают.

Сначала в поле ее зрения оказались его черные лаковые туфли. Когда Эли подняла голову, она увидела черные брюки, скрывающие длинные ноги, черный пиджак-смокинг, превосходно сидящий на широких плечах, шелковый галстук-бабочку, завязанный под снежно-белым воротником рубашки, и наконец она встретилась взглядом с оливково-зелеными глазами доктора Джареда Паджета. Хотя он хорошо выглядел и в больничной униформе, ничто не могло сравниться с мужчиной, одетым в смокинг. Его темные волосы были подстрижены короче, чем в последний раз, когда она его видела.

– Что ты здесь делаешь? – спросила Эли, как можно невозмутимее.

– Ищу тебя, – невинно отвечал он. – Как будто ты не знаешь.

– Хочу заметить, что ты явился без приглашения. Без предупреждения.

– Я думаю, тебе чертовски повезло, что здесь появился я, а не кто-нибудь еще. – Его глаза осмотрели ее ноги до голых бедер. Они задержались на ее груди, его согревающий взгляд был откровенным и беспечным, ее соски затвердели. Его взгляд проследовал до того места, где ее платье было надежно зажато дверцей шкафа. Как он ни старался – не смог удержаться от улыбки.