Когда небеса молчат - [23]

А потом Бог привел их в Елим, и «там было двенадцать источников воды [по источнику на каждое колено Израилево] и семьдесят финиковых дерев [но дереву на каждого старейшину]; и расположились там станом при водах» (Исх. 15:27).

И, кстати говоря, Елим находился меньше чем в пяти милях от Мерры. Сегодня — Мерра, завтра — Елим. Сегодня — горечь, завтра — сладость.

Где вы сейчас? В Мерре? Все мы когда–либо делаем там остановку; там, где воды столь горьки, что мы не можем их пить, где то, что еще недавно давало нам сладость и свежесть, что служило нам источником неподдельной радости, стало горьким на вкус и превратилось в камень на сердце. Я твердо знаю, что если мы обратимся к Богу, возопим к имени Его, Он явит нашему взору то самое древо, которое не увидеть маловерными глазами и пустым без молитвы сердцем, и это древо вернет нашей жизни ее былую сладость. Вопрос «что теперь?» отражает нашу веру в то, что в будущем нас ожидает Елим.

Господь всегда припасает самое лучшее на потом. В великой книге–напоминании «Второзаконие» Моисей освежает память сынов Израилевых и говорит им о том, что даже в самые тяжелые времена Бог всегда желал Своему народу только добра. Он «питал тебя в пустыне манной, которой не знали отцы твои, дабы смирить тебя и испытать тебя, чтобы впоследствии сделать тебе добро» (Втор. 8:16; выделено мною. — Р. Д.).

Ту же весть послал Он плененным вавилонянами через пророка Иеремию: «Ибо так говорит Господь: когда исполнится вам в Вавилоне семьдесят лет, тогда Я посещу вас и исполню доброе слово Мое о вас, чтобы возвратить вас на место сие. Ибо только я знаю намерения, какие имею о вас, говорит Господь, намерения во благо, а не на зло, чтобы дать вам будущность и надежду» (Иер. 29:10,11; выделено мною. — Р. Д.).

И, конечно, не стоит забывать об Иове: «И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих; и дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде… И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние» (Иов 42:10,12; выделение мое. — Р. Д.).

Когда, наконец, рассеивается облако пыли, взметнувшееся при крушении наших надежд, и мы находим в себе силы спросить: «Что же теперь?», тем самым мы подтверждаем прочность нашей веры в то, что Господь все лучшее сберегает на потом.

Задавая этот сакраментальный вопрос «что теперь?», мы становимся частью дел Божиих. Давайте вновь обратимся к Евангелию от Иоанна (9:3): «Иисус отвечал: не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божий». Обратите внимание на то, что я выделил курсивом слова «это для того». Дело в том, что они выделены подобным образом в нашем переводе Библии, что означает, что эти слова были добавлены в текст позднее для большей связности данной фразы при ее прочтении. Иначе говоря, их нет в оригинале. Как нет там и точки в конце третьего стиха. Давайте попробуем заново прочитать эту часть стиха 3 и, как ее продолжение, стих 4:

Но чтобы на нем явились дела Божий,

Мне должно делать дела Пославшего Меня,

доколе есть день; приходит ночь,

когда никто не может делать.

Христос не сказал, что человек сей был рожден слепым, чтобы на нем явились дела Божий. Он сказал, что человек сей был рожден слепым, точка. Никаких объяснений, никаких комментариев. Далее, для того чтобы явились дела Божий, примемся–ка за работу. И опять, главное здесь не «почему?», а «что теперь?».

И обратите внимание на слово «дела». Что собирается совершить Иисус? Чудо, не так ли? Но Он называет это «делом». То, что для нас чудо, для Христа — дело. Это Его работа, повседневная, привычная работа.

Слово «чудо» вообще не упоминается в Евангелии от Иоанна. Для описания «чудес» он использует слова «дела» и «знамения». Например, «знамение» употреблено в этом Евангелии 17 раз (в подавляющем большинстве случаев переведено оно именно как «чудо»), и, судя но всему, оно у автора любимое. Почему?

Иоанн утверждает, что сами по себе чудеса исцеления не играют особой роли, главное то, на что они указуют, к чему привлекают внимание и что знаменуют. Христос творил чудеса не потому, что Он пришел творить чудеса. Он пришел, чтобы рассказать людям об Отце, а чудеса были лишь вспомогательным орудием для подачи текста.

Может быть, кому–нибудь покажется, что я создаю слишком много шума из ничего, настаивая на употреблении слова «дела», а не «чудеса», но, поверьте, на то есть серьезные причины. Наши мысли и представления о Боге и чудесах слишком запутанны и неверны.

Однажды перед началом службы я сидел в церкви и случайно услышал, как позади меня разговаривали две женщины. Они говорили об аварии, в которой один юноша погиб, а второй сильно пострадал. Этот спасшийся мальчик был, судя но всему, сыном одной из дам, поскольку одна из них сказала другой: «Я так рада, что ваш сын остался в живых!».

«Да, — отвечала ее собеседница, — воистину благ Господь!».

Но у меня вдруг возникла мысль о том, что же думает о Боге мать погибшего молодого человека. И если бы вдруг на его месте оказался сын той самой дамы позади меня, смогла ли бы она после этого повторить свои собственные слова: «Воистину благ Господь!»?