Когда не везет. Советы сердца в трудные времена - [40]

Однако прежде чем мы окажемся к этому готовы, придется совершить путешествие. Наша дикость и наше смятение – вот отправные точки. Медитация и учения укрощают нас. Мы впускаем в сердце все, что слышим, и старательно превращаем полученные знания в ежедневную практику. Искреннее усердие успокаивает нас. Это вовсе не значит, что внезапно мы достигаем совершенства и садимся как можно дальше от двери. Спустя годы упорных тренировок и исканий человек начинает доверять своей внутренней мудрости. Мы осознаем, что в нас есть ценное зерно, наше сердце полно доброты, и она значительно сильнее неприязни или агрессии. В ходе практики мы раскрываем в себе эту тайну, как бы обнаруживая, что небо и солнце всегда были над нами, они неизменны, а бури и тучи приходят и уходят, они временны. Так или иначе, чувство готовности отказаться от запасного выхода появляется само собой.

Наиболее способным учеником Наропы был Марпа Толмач. Во время одной из поездок в Индию он взял с собой немного золота в подарок учителю. Нужно сказать, что Марпа не был ни трусом, ни скупцом. Он слыл человеком дерзким и бесстрашным. Семья и друзья настаивали на том, чтобы он поехал не один, но Марпа отказался от компании, хотя здоровье его было шатко, да к тому же ему шел шестой десяток.

История гласит, что Марпа преподнес, как и собирался, своему учителю золото, но кое-что, совсем немного, оставил себе – как все мы обычно делаем. Тому было разумное объяснение: путешественнику нужно было возвращаться домой, а с пустым карманом это не так просто осуществить. Однако Наропа сказал: «Ты думаешь, что можешь купить меня своим обманом?» И Марпа отдал ему остальное богатство. Тогда Наропа подбросил монеты в воздух со словами: «Для меня весь мир – золото». В этот момент Марпа осознал всю яркость реальности так, как никогда прежде.

До тех пор пока мы не решимся отказаться от всего, что имеем, мы не сможем жить полной жизнью. Самайя подразумевает ряд духовных обязательств: отказ от стремления уготовить себе спасение, от поиска альтернатив и т. д.

В некотором смысле цель самайя – смягчить нас. Она переламывает нас, и уже не получится обмануть самих себя, ослепнуть, оглохнуть, онеметь. Теперь мы получаем послание. Отношения с учителем ваджраяны, построенные на самайе, призваны помочь нам. Они подводят к осознанию простого факта: если вы способны вступить в безусловные отношения с одним человеком, то способны на такие отношения со всем миром. До этого момента мы думали, что можем сбежать, но, соблюдая самайю, берем на себя обязательства держаться за настоящий момент, оставаться на месте, что бы ни происходило.

Миларепа был старшим учеником Марпы, и отношения их вначале были весьма сложными. Миларепа признавал в Марпе своего учителя и не сомневался, что тот приведет его к просветлению. И поэтому однажды сказал ему: «Я целиком и полностью посвящаю себя тебе: телом, словами и умом. Прошу, помоги мне осознать мою истинную природу». Тут начались трудности. У Миларепы была тяжелая карма: он убивал и причинял боль. Чтобы как-то облегчить это бремя, мужчина добровольно сдавался, и его много раз судили. Марпа все время приказывал ему строить башни, а когда они были почти закончены, заставлял разрушить их до основания. В первые годы жизни с Марпой Миларепа терпел многие страдания. Учитель не давал ему никаких знаний, постоянно оскорблял, вынуждал строить все новые и новые башни, пока руки его и спину не сковывала нестерпимая боль. Тем не менее Миларепа никогда не сомневался в своем наставнике, и нужно сказать, что Марпа всем сердцем любил своего ученика, хоть никогда и не показывал этого. Каждый раз смиренно принимая ситуацию, отринув гордость, раздражение и гнев, Миларепа отбрасывал одну за другой свои старые привычки. В какой-то момент он избавился от всего, стал почти голым, и ему нечего было терять. И тогда Марпа дал ему знания, и отношения их вошли в новую фазу, отмеченную теплом и добротой.

Это долгий процесс. В самом начале мы просто экспериментируем с тем, чтобы быть привязанным к реальности, потому как наружу все время прорывается привычное стремление сбежать. Это достигается с помощью медитации. Сначала мы соблюдаем лишь основной принцип практики: не распадаться на тело, язык и сознание. С годами же мы овладеваем искусством возвращаться в настоящее, к непосредственному опыту.

Принять обет самайи и вступить в безусловные отношения с учителем все равно что засунуть голову в пасть крокодилу. Должно пройти достаточно много времени, чтобы мы могли полностью довериться этому конкретному крокодилу и остаться с ним – а точнее, в его раскрытой пасти, – что бы ни случилось.

Мой личный опыт развивался постепенно. Помню, во время первой встречи с Ринпоче я подумала: «Наконец-то я встретила кого-то, кто хитрее меня». Я переехала в Колорадо, чтобы больше времени проводить в его присутствии, сближалась с ним, но была совершенно не готова вверить себя ему.

В этом было рациональное зерно: Ринпоче нередко пугал меня, выводя из себя. Я никак не могла решить, могу ли доверять ему, и, что важнее всего, – люблю ли его. Я даже помню, что на протяжении всего занятия плакала, глядя на его изображение, потому что не испытывала должных эмоций.