Когда мальчики становятся мужчинами - [57]

— Люди меняются, — парень тут же сам усмехнулся своим словам. — но не Вы, судя по всему.

— ЧанСоб, я никогда больше не сделаю ничего подобного! Я клянусь тебе, прошу тебя! Поверь мне, прости, я только тебя хочу! Мне никто больше не нужен! — её голос сорвался на хрип и она замолчала. Видно, ей трудно было говорить дальше. Она повторяла одно и то же, ходила по кругу. Однако, пытаясь и пытаясь, ДжеНа нашла в себе упорности на шелестящий шепот. — Сколько людей, сколько семей терпят измены и живут дальше. Некоторым изменяют многократно, ещё и не любят их, но они терпят. А я люблю тебя и готова всё сделать, лишь бы ты простил.

— Да, семьи, пары, — ЧанСоб пожал плечами. — а нас ничего не связывает. И не связывало. Всё, что держало друг с другом неких мадам Ю и Ли ЧанСоба — это любопытство и жажда секса. Когда они исчерпаны, то им больше незачем быть вместе.

— ЧанСоб! — промолвила она, но он больше не стал задерживаться и пошел на тренировку, оставив её в пустынном коридоре. Она выбрала свободу, её никто не принуждал к ней. Только, если ты не понимаешь разницу между свободой и одиночеством — не надо потом жаловаться на то, что ты никому не нужен.

Прохлада

BTOB ехали на выступление и галдели в машине, пока ещё не вымотались и были полны сил. Одной из главных тем был относительно скорый День святого Валентина, на который, естественно, фанатки завалят тортами и шоколадками, но каждому из парней хотелось провести этот праздник приятно и для себя. ИльХун был спокоен — ему однозначно перепадет кусок любви и ласки. СонДже завывал с каждым разом всё сильнее, и скоро грозил переплюнуть страдания юного ЧанСоба, который, все очень надеялись, не уподобится гётевскому Вертеру и взбодрится. Макнэ посильно завидовал мужественным замашкам всяких МинХеков и ЫнКванов, которые нет-нет, да тешились где-то и с кем-то. ХенЩик тоже окончательно отошел и порой ухлестывал за какими-нибудь девчонками, находящимися в зоне доступа. Глядя на товарища, выглядящего как тень прежнего, ему было смешно над своими пережитыми обидами по поводу мадам Ю. Что для него это было? Ущемленное самолюбие, уязвленная гордость. А тут была любовь. И два случая не ровнялись друг с другом даже близко.

— Знаешь, а я тебе даже немного завидую, — сказал он ЧанСобу, оторвав того от планшетника. Друг удивленно воззрился. Он старался отключиться от болтовни о чепухе, вроде свиданий и отношений, но сейчас его вывели из изоляции виртуальных развлечений.

— Чему? — парень искренне недоумевал, чему можно завидовать?

— Тому, что ты чувствовал, — ХенЩик улыбнулся, глядя на свои пальцы, пощипывающие сиденье перед собой. — или чувствуешь. Это здорово.

— Нечему тут завидовать, — пробурчал ЧанСоб и тоже отвел глаза.

— Нет, есть, — молодой человек откинулся на спинку. — ты представь, когда пройдет время… ведь с радостью вспоминать будешь! Сколько эмоций, сколько глубины… это очень трудно, найти такие чувства, от которых крышу сносит. Чтобы как ураган, налетело, растрепало. У других вообще такого не бывает. И у меня, похоже, не было. Как же хорошо в тот момент, когда тебя кружит в этом, а?

— А потом всё превращается в полную задницу, хорошо, а? — передразнил его ЧанСоб, не разделяющий подобного мнения.

— Да какая разница, чем всё кончается, — микроавтобус остановился, прибыв на место. — финал всегда один. Банальный. Всё просто кончается. Но разве не важнее то, каково это, когда оно есть?

Парни повыпрыгивали наружу, встав на твердую землю. Асфальтированная площадка была очищена от снега. У ХенЩика зазвонил мобильный, и он отошел в сторону. Пока ЧанСоб скручивал провода наушников, к нему подошел МинХек, неся в руке костюм для представления.

— Я спросить хотел… — юноша посмотрел на друга, боясь, что услышит что-то для себя не очень веселое. — думаю, должен спросить у тебя. Я тут имею возможность опять покрутить с той… подругой… ну… ХаЁль, помнишь? — ЧанСоб сжато кивнул. — Ты не против? Если ты скажешь, что тебе неприятно, что я с кем-то там…

— Мне всё равно, — вокалист упихнул наушники в карман рюкзака, выместив на их утрамбовке злость. — делай что хочешь. С кем хочешь.

— Точно? — удостоверился МинХек.

— Точно.

— О чем шепчетесь? — протиснулся меж ними ИльХун. — Идёмте, чего на улице стоять.

— Да я тут предлагал ему пригласить на День святого Валентина СоХен, — хитро улыбнулся МинХек. — очевидно же, что она по нему сохнет. Порадовал бы девушку.

— Да хоть мокнет, — проворчал ЧанСоб, медленно двинувшись вперед. Их нагнал ХенЩик и, поймав парня за лямку рюкзака, чуть притормозил его шаг.

— Постой-ка минуту, — тот приотстал, остановившись. — мне тут… ДжеНа позвонила.

ЧанСоб застыл. Сознание снова стало уноситься куда-то. Одно её имя, произнесенное вслух, и всё, будто волшебное заклятье. Ни слов, ни чувств, ни жестов. ХенЩик ждал его реакции, но товарищ долго не мог сообразить, что делать дальше. Наконец, он шевельнулся.

— Что, опять решила на тебя перекинуться? — хмыкнул он.

— Нет, просила передать, что всё ещё хочет с тобой поговорить и раскаивается.

— Да неужели? — как он мог забыть, что у них осталось столько общих знакомых, и порвать раз и навсегда никак не выйдет! Придется терпеть невольные, но регулярные, напоминания.