Когда мальчики становятся мужчинами - [24]

А что если ДжеНа решила в неё нарядиться? Она тот ещё разводчик тараканов на чердаке, могла и потешить самолюбие таким выкидоном. ЧанСоб вышел из спальни, озираясь и оглядываясь, как устраивающий побег из тюрьмы. Везде было тихо. Может, она сама ещё спит? Выйдя в гостиную, парень заметил крутую винтовую лестницу вверх. Её квартира ещё и двухэтажная? Супер! На противоположном конце зала, огромного, как роллердром, красовался бар, о котором она говорила. ЧанСоб подошел к нему и погладив полированную поверхность, перевесился через него, заглядывая по ту сторону. Куча бутылок, инструментов для коктейлей, всяких профессиональных штучек! Молодой человек обошел его, обнаружив кофеварку у стены. Класс!

— Доброе утро, — голос напугал его, и он высунулся из-за барной стойки. В арочном проеме, ведущем черт знает в какие очередные дали этих хором, стояла ДжеНа, в коротком шелковом халатике, едва достигающем приличных мест, прикрывая неприличные. — я знала, что тебе понравится.

ЧанСоб, как застигнутый с поличным, отошел от обнаруженной радости, но выходить из-за бара не стал. Пусть лучше их разделяет эта преграда. Если ДжеНа пойдет на штурм, то с запасом кофе и спиртного, он выдержит тут долгую осаду.

— Извини, я позавтракала без тебя, что хочешь? — она приблизилась, но не стала подходить впритык.

— Я поем в общаге, — опустил глаза ЧанСоб, видя, как колышутся отвороты халата, когда она идет, а под ним грудь, и между ними ничего. Даже соски выпирают. Бесстыдство! Кого он обманывает? Красота! Он поднял глаза. — Вы меня подвезете?

— Конечно, — ДжеНа помрачнела. Его тон ей не понравился. Он по-прежнему означал «нет». — только сначала поешь чего-нибудь и выпей. Это я тебе не как домогающаяся поклонница говорю, а как гостеприимная хозяйка.

— Ну, раз как хозяйка, то позавтракаю, — кивнул ЧанСоб. Тем более его душила жажда, и голод тоже присутствовал. Он ведь, в отличие от других, вчера ничего не заказывал из еды, и напился на пустой желудок. И он теперь требовал заполнения.

— Тебе как, в отсутствие меню, в килограммах готовить, или центнерах? — улыбнулась ДжеНа.

— По ценовой значимости и через ювелирные весы, — сострил в ответ ЧанСоб и, не выдержав, улыбнулся тоже. — Футболку я свою могу обратно получить?

— Но мне так нравится без неё… — мадам Ю заметила поползшие вниз брови парня и смиренно добавила. — она ждет тебя на кухне, идем.

— Что ж, — ЧанСоб плавно протиснулся из-за бара, держа руки скрещенными на груди. Всё равно ему было не комфортно ходить полураздетым. — тогда приготовьте мне что-нибудь простое и человеческое. Без всяких там прибабахов и выкрутасов.

На удивление мирный и тихий завтрак, повлек за собой молчаливые сборы, погружение в машину и возвращение к родным пенатам агентства. ЧанСоб косился на ДжеНу, всё время ожидая подвоха, но его не было. Чего это она? Климакс что ли? Обычно такая приставучая, а тут вежливая и предусмотрительная. Накормила, одела, не облапила и не нагрубила. Впрочем, он тоже что-то расслабился. Ещё ни одной язвительной шутки не придумал. Ну и Бог с ней! Подарит ей этот день, как неповторимый и незабываемый праздник, когда ЧанСоб снизошел до милашества.

Пока они ехали, то обсуждали новости, услышанные по радио, говорили о музыке, ДжеНа посмеялась над тем, какой она изгой в своём подъезде, где живет один истэблишмент, который ею жутко раздражается из-за её шальных выходок и несносного характера. А она любит поорать и осадить кого-нибудь. ЧанСоб даже разглядел в ней не догулявшую шкодливую девчонку. Странно было, что имея столько денег, подчиненных, столько власти, она любит забавляться по-подростковому. Если смена любовников, конечно, может отнестись к этой категории.

— А как Вы разбогатели? — решился спросить ЧанСоб, когда они уже почти подъехали к месту назначения.

— Любовник богатый озолотил, — засмеялась ДжеНа.

— Нет, правда, — парень развернулся, привернув магнитолу.

— Почку продала, — не унималась мадам Ю.

— Вы неисправимы, — отвернулся обиженный ЧанСоб. Когда пытаешься с ней быть серьёзным, она всё равно играет и забавляется!

— Извини, — она протянула руку и погладила его по плечу. Реакция его почему-то отказала, и он понял, что надо отстраниться, когда она уже его не трогала. — я с шестнадцати лет торговала на рынке, таскала на себе тяжелые сумки, стояла за прилавком от рассвета до заката, носилась везде, где только можно. Но эта не та история, которую я бы хотела с тобой обсуждать. Она лишена прелести и романтики.

— И что же? — ЧанСоб переваривал то, что она сказала. Глядя на эти холеные руки и ухоженность от пяток до макушки, трудно было предположить, что когда-то она горбатилась на грязных улочках и вкалывала до седьмого пота. Не обманывает ли опять? — Что в этом неприглядного? Или Вам, как всегда, подавай только изысканное, идеальное, без малейшего изъяна? Странно видеть, как человек — если Вы сказали правду — прошедший через всё это, чурается подобного и…

— И ты опять мне хочешь напомнить, как я сказала, что ты некрасивый? — молодой человек замолчал. — Прости, я не знаю, как ещё искупить свою вину. Я погорячилась, не подумала, я тебя не знала. Да неужели я единственная, кто ляпает с горяча, кто делает преждевременные выводы? Да ты сам такой!