Когда любовь соперница у смерти - [7]

Немного о деталях. Насколько я понимал, окно в квартиру Сухновых не было взломано. Значит, кто-то открыл его изнутри. Кто? Это могла сделать Арина. Может, осталась ночевать у сестры, а под утро открыла окно и впустила в дом Северьянова. Он, конечно, мог войти через дверь, но преступникам нужно было создать видимость разбойного нападения со стороны. Поэтому Константин и проник в дом через окно и тем же путем покинул его. И орудие убийства унес…

Я постарался кратко выразить свою мысль.

– В том, что вы помогли Косте отомстить. За себя отмстить и за него.

– Кому он мстил? – уличаще сощурилась Арина. – Никому он не мстил… И я не собиралась мстить Ирке!

– Мне кажется, вы не до конца поняли, что происходит. Костя находится в отделении, сейчас он начнет давать показания. Он даст показания и против себя, и против вас. И эти показания будут отражены в протоколе. А это, Арина, уже статья.

– Но ведь он ни в чем не виноват… И я тоже… Да, я отомстила Глебу, но не так, как вы думаете…

– А как?

– Переспала с Костей… Вы думаете, почему я сегодня так рано встала? С Глебом хотела встретиться! Чтобы он видел, где я ночь провела. Стояла на площадке, ждала, когда он выйдет. Он обычно рано на работу уходит… Ждала его, а наскочила на вас… Так все глупо вышло, что слов нет…

– Я и говорю, что глупо все. Очень глупо. Сейчас Костя оговорит вас, и тогда вы, а не он окажетесь крайней.

– Крайней – это как? Я убила свою сестру? Вы хоть соображаете, что говорите?

– Значит, все-таки Костя? – спросил я, изобразив полную уверенность в том, что убийцей может быть кто-то из них двоих – или Арина, или ее любовник.

– Что Костя? – недоуменно посмотрела на меня девушка.

– Куда он топор дел, спрашиваю?

– Не знаю… То есть не было у него никакого топора. И не убивал он никого… И вообще, я больше не могу! Уведите меня отсюда!

Я и сам видел, что девушка находится на грани, поэтому вывел ее во двор на свежий воздух. Попытался посадить на скамейку, но Арина мятежно покачала головой.

– Я хочу домой, мне нужно к маме…

– Думаю, ваша мама сама скоро будет здесь.

– Да, наверное, – кивнула девушка.

И, обхватив руками голову, опустилась на скамейку. Я попытался продолжить наш с ней разговор, но, увы, она больше не желала отвечать на мои вопросы.

Глава 3

Полковник Гнутьев нервно постучал карандашом по глянцевой поверхности своего стола, выслушав доклад начальника уголовного розыска. Со стороны могло показаться, будто он передал наверх сообщение на языке азбуки Морзе, но я-то знал, что у него нет никакого желания отчитываться о совершенном преступлении перед высоким начальством, во всяком случае, до тех пор, пока оно не будет раскрыто. Но, увы, пресса уже раструбила о жестоком убийстве на весь город, и начальник ГУВД взял расследование под свой личный контроль, подключил к делу управление уголовного розыска. И городская прокуратура на ногах. Потому и нервничал Гнутьев.

– Плохо, очень плохо, что Северьянов не признается, – покачал головой начальник РОВД.

– Боюсь, что здесь много неясностей, – вздохнул майор Черепанов.

Мой бывший начальник майор Марцев ушел на повышение в сентябре прошлого года. На свою должность он рекомендовал меня, но после известных событий я в то время находился в госпитале с простреленным легким. На фоне общего истощения организма рана заживала плохо – долгое и сложное лечение, большой реабилитационный период. В общем, в строй меня вернули только в апреле этого года. А отдел кадров, как известно, пустоты не терпит. Поэтому, возвратившись в отдел, я обнаружил, что нахожусь в подчинении у нового начальника отдела уголовного розыска.

Впрочем, против Черепанова я ничего не имел. Семь лет в шкуре рядового опера на «земле» – дорогого стоит. И как человек он был вполне порядочный. Во всяком случае, поводов на него жаловаться он пока не подавал.

– Например?

– Обыск в его квартире ничего не дал, – начал было майор.

Но Гнутьев довольно грубо его оборвал.

– А что вы там надеялись найти? Орудие убийства?

– Ну, было бы неплохо, – смущенный таким выпадом пожал плечами Черепанов.

– Дальше, – небрежным движением ладони позволил полковник.

– И следы преступника ведут в сторону от дома, где проживает Северьянов, – продолжил начальник уголовного розыска.

– Но где-то они обрываются?

– Да, следы теряются метрах в пятидесяти от дома, – кивнул Черепанов.

– Вот с этого места Северьянов мог повернуть назад. Или с того места, где он выбросил топор…

– Мы обследовали все мусорные баки в районе, – не очень уверенно сказал майор.

– Что вы там обследуете? Мусор вывозят по утрам. И топор уже на свалке… А почему именно топор?

– Ну, может, молоток, – пожал плечами Черепанов.

– А может, бейсбольная бита.

– Не похоже. Битой такие раны не нанесешь. Там что-то тяжелое, металлическое, с жесткими углами. Или обухом топора убивали, или молотком…

Я присутствовал при разговоре, но, пока меня не спрашивали, молчал. Мою оперскую душу глодали сомнения. С одной стороны, я сам заподозрил Северьянова в убийстве и принял решение задержать его и доставить в райотдел. В этом я был как бы на стороне Гнутьева. Но не мог я и отворачиваться от аргументов, которые приводил Черепанов. Обыск ничего не дал, следов крови на теле подозреваемого не обнаружено.