Когда ломается ветвь - [6]

- Это неопасно, - успокоил Кват остальных. - Это не присоединяется.

- Он может присоединить.

- Мне это нужно, - потребовал Александр. - Дай мне!

- Еще нет, Александр, - ответил Бордент. - Ты сначала должен научиться правильно присоединять его. Иначе оно может причинить вред.

- Я смогу это сделать.

- Ты еще недостаточно владеешь ложкой, чтобы взвесить все свои способности и слабости. Позже будет безопаснее. А теперь, я думаю, немного философии будет не лишним, как, Добиш?

Добиш присел на корточки и занялся Александром. Майра вышла из кухни, бросила быстрый взгляд на все происходящее и вернулась назад. Кальдерон последовал за ней.

- Я никогда не привыкну к этому, даже когда мне будет тысяча лет. - Она медленно и с нажимом делала насечку по краям паштетного теста. - Он все еще мой малыш, только когда спит.

- У нас нет в запасе никакой тысячи лет, - напомнил Кальдерон. - У Александра есть. Хотел бы, чтобы у нас была домашняя прислуга.

- Сегодня я снова попыталась достать ее, - устало сообщила Майра. - Но это бесполезно. Все работают на военных заводах. Как только я упоминала о малыше...

- Ты же не можешь все делать одна.

- Ты помоги мне, - сказала она, - если можешь. Но работа у тебя тяжелая, мой дорогой. Тебя не хватит на все.

- Я спрашиваю себя: если мы заведем второго ребенка, если...

Ее робкий взгляд встретился с его глазами.

- Я уже думала об этом. Но я думаю, такой ситуации больше не будет. В один и тот же отрезок жизни. И тем не менее мы не можем быть полностью в этом уверены.

- В данное время это не играет никакой роли. Одного малыша достаточно.

Майра посмотрела на дверь.

- Там, внутри, все в порядке? Посмотри! Я беспокоюсь.

- Там как всегда.

- Я знаю, но это голубое яйцо... ты же слышал, Бордент сказал, что оно опасно. Я сама слышала.

Кальдерон выглянул в притвор двери. Четыре карлика сидели напротив Александра, глаза которого были закрыты. Теперь он открыл их и злобно посмотрел на Кальдерона.

- Не ходи сюда! - приказал он. - Ты прервал урок.

- Я нижайше извиняюсь, - Кальдерон отступил назад. - Там все о'кэй, Майра. Маленький диктатор такой же, как всегда.

- Он уже супермен, - в ее голосе звучало сомнение.

- Нет. Он супермладенец. Это огромная разница.

- Его новый трюк... - Майра возилась у плиты, - загадка. Или нечто подобное загадке. Он кажется мне таким маленьким, когда я беру его на руки. Но он говорит, что этого достаточно для его "Я". Это компенсирует его физическую слабость.

- Загадка, да? Я тоже знаю пару...

- С Александром это не сработает, - с яростной убежденностью произнесла Майра.

Ничего не вышло.

- Что поднимается в камине? - изложил он с презрением, которого это заслуживало: Александр исследовал загадку отца, так и сяк повертел ее в своем уме сверхуме, - проанализировал на ошибки в семантике и логике и забросил. Или со свойственной ему педантичностью решил, что Кальдерон попал в слишком затруднительное положение, чтобы дать ответ. Он сократил вопросы из категории "чем ворон похож на конторку", и, так как даже сумасшедший шляпный мастер из "Алисы в стране чудес" не был в состоянии разгадать свою собственную загадку, он, к некоторому ужасу слушателей, начал излагать диссертацию по сравнительной орнитологии. Потом Александр стал задавать по-детски шутливые вопросы о связи гамма-излучения с фотонами и попытался философски воспринять ответы. Мало что раздражает так, как детские вопросы. Его насмешливый триумф разлетался как пыль, в которой копошились взрослые.

- Ox, оставь в покое своего папу, - растрепанная Майра вошла в комнату. - Ему хочется почитать газету.

- Эта газета не имеет значения.

- Я читаю комикс, - сказал Кальдерон. - Мне хочется узнать, не похмелье ли заставило Капитана мстить за то, что его подвесили под водопадом.

- Формула смешного заключается в бессмысленности бедственного положения, - поучающе начал Александр. Кальдерон с отвращением ушел в спальню, где к нему присоединилась Майра.

- Он задал мне еще одну задачу, - сообщила она. - Дай мне посмотреть, что вызывает похмелье.

- Вид у тебя довольно жалкий. Ты не замерзла?

- Я не пользуюсь косметикой. Александр сказал, что из-за нее у меня плохой запах.

- Ну и что? Он не петуния.

- Ему действительно не нравится запах. Но, конечно, он сказал это мне нарочно.

- Послушай! Он снова начинает. Что ему надо теперь?

Александр хотел, чтобы была публика. Он нашел новый метод производить идиотские звуки губами и пальцами. Иногда его нормальные детские хоралы еще сильнее действовали на нервы, чем его суперменство. Однако, когда прошел месяц, у Кальдерона появилось чувство, что самое худшее еще впереди. Александр продвинулся в те области знаний, которых раса homo sapiens еще не касалась, и у него появилась привычка, как пиявка высасывать из мозга отца каждую каплю знаний, которыми бедняга обладал.

С Майрой все обстояло точно так же. Действительно, мир для Александра был раковиной. Он проявлял ненасытное любопытство ко всему, и нигде в квартире не осталось ни одной целой вещи. Кальдерон стал на ночь запирать спальню от сына - кроватка Александра стояла теперь в другой комнате, - но яростный рев каждый час вырывал его из сна.