Когда гремели пушки - [29]

Тем не менее почти все они склонны были считать каждый свой выстрел результативным. И когда я однажды распорядился подсчитать по всем сводкам и донесениям количество солдат и офицеров противника, убитых нашими снайперами за две последние недели, получилось, что противостоявшие нам гитлеровские войска истреблены чуть ли не на 25 процентов. Этого, конечно, нельзя было принимать всерьез. Разведывательные данные говорили о другом. Цифры, сообщавшиеся в донесениях из дивизий и бригад об успехах снайперов, оказались явно преувеличенными.

Я доложил свои выводы командующему армией генерал-майору Халюзину и члену Военного совета бригадному комиссару Истомину. Одновременно предложил собрать снайперов и провести с ними контрольно-проверочные стрельбы. Это предложение было принято.

За время военной службы у меня накопился немалый опыт стрелковой подготовки одиночного бойца. Вкус к стрелковому делу мне привили еще в школе имени ВЦИК — первой кузнице командных кадров нашей армии. Затем я продолжительное время командовал ротой и батальоном в Московской пролетарской дивизии, которую частенько навещал тогда Народный комиссар обороны К. Е. Ворошилов, уделявший, как известно, очень много внимания развитию стрелкового спорта. Эта дивизия тоже была замечательной школой стрелкового мастерства. Там от каждого командира требовали поистине снайперского класса стрельбы.

Мне на всю жизнь запомнилось, как я готовил свою роту к первой инспекторской проверке. Проверка была назначена на май, а незадолго перед тем наша рота целый месяц несла караульную службу в Наркомате обороны и, естественно, несколько отстала в учебе от других подразделений. Особенно меня беспокоило состояние стрелковой подготовки, а дивизия в ту пору не имела в городе ни тира, ни стрельбищ. Стрелять ходили в Выхино, километров за 15 от Москвы по Казанской железной дороге. Да и там для дивизии было тесновато, а потому существовало строгое расписание, регулировавшее время стрельб для каждой роты.

Ища выход из своего затруднительного положения, я вспомнил, что в школе имени ВЦИК тоже неладно было со стрельбищем. Курсантов лишь изредка водили стрелять на Ходынку. Но, тем не менее, весь личный состав школы имел высокую огневую выучку. Нас выручил чердак кремлевского арсенала: курсанты установили там двойную тесовую стенку, засыпали между ее перегородками толстый слой опилок с песком и стали проводить тренировочные стрельбы из старой пехотной винтовки малозарядными патронами.

Мелькнула мысль: повторить то же самое в Пролетарской дивизии. И на другой день вместе со старшиной роты я отправился осматривать чердак нашей казармы.

Результаты осмотра нас вполне удовлетворили. Старшина тут же взялся мастерить двойную стену, а сам я поспешил в оружейную мастерскую к начальнику боепитания полка. Моя затея пришлась ему по душе. Он без долгих разговоров выдал нам четыре учебные винтовки и несколько ящиков малозарядных патронов.

Чтобы повысить интерес бойцов к тренировкам, в нашем импровизированном тире было организовано нечто вроде конкурса. Если при стрельбе по спортивной мишени каждый красноармеец в отделении сумеет выбить 48 очков из 50 возможных, я обещал предоставить краткосрочный отпуск всему отделению. Это условие бойцам понравилось. Они с воодушевлением принялись за дело. Выстрелы на чердаке гремели непрерывно от подъема до отбоя. Некоторые командиры недоверчиво отнеслись к моей выдумке. Иные откровенно подсмеивались. Однако и на этот раз справедливой оказалась мудрая поговорка: смеется тот, кто смеется последним. На инспекторской проверке наша рота все стрелковые упражнения выполнила отлично и заняла первое место в полку. Меня наградили тогда часами и как своего рода дополнительную премию вручили ордер на комнату (до этого я с семьей снимал угол у частного домовладельца).

С той поры я начал еще упорнее совершенствовать свои практические навыки в стрельбе и методику огневой подготовки бойцов. И вот теперь, на фронте, все это весьма пригодилось.

Когда собрались снайперы всей армии, им была объявлена программа контрольно-проверочных стрельб. За основу взяли упражнение, которое в мирное время выполнял обычно каждый боец, овладевший винтовкой. Бывалые фронтовики, имевшие на своем счету по десятку и более «уничтоженных» гитлеровцев, со снисходительными улыбками занимали места на огневом рубеже. Но когда наступил момент подсчитывать попадания, на лицах многих «снайперов» появлялось смущенное выражение. Лишь одна треть от общего числа стрелявших сумела удовлетворительно выполнить это сравнительно несложное упражнение.

После такой проверки мы отобрали наиболее способных стрелков и стали всерьез обучать их искусству снайпинга. По указанию штаба армии снайперские школы были созданы также во всех дивизиях и бригадах. Снайперов, с честью выполнявших свою нелегкую и опасную работу, старались всячески поощрить: посылали им на передовую индивидуальные подарки, вручали в торжественной обстановке именное оружие с оптическим прицелом.

Чтобы после утомительной «охоты» на переднем крае, продолжавшейся иногда сутками, снайперы могли как следует отдохнуть и набраться сил, у нас стали создаваться для них своеобразные дома отдыха. Отдых там продолжался в течение двух — трех дней. Одновременно каждый из отдыхающих приводил в порядок свое оружие и тренировался в стрельбе по мишеням.