Когда говорит оружие - [28]

С той невероятной быстротой, которая всегда его отличала, Мэт выхватил свой револьвер и выстрелил. Куртин грохнулся на пол. Через час его позвали в гостиничный номер, где лежал раненый.

Билли Куртин умирал. Его темные спутанные волосы рассыпались по свернутому одеялу, подложенному под голову, а лицо вытянулось и уже стало мертвенно-бледным. За дверью ему сказали, что Куртин может еще прожить час или даже два. Но не больше.

Высокий, прямой и спокойный, Сабри вошел в комнату и остановился возле кровати умирающего. Куртин держал в руке пакет, завернутый в тонкую клеенку.

— Пять тысяч долларов, — прошептал он. — Отвези их моей жене… Дженни, в Пайвотрок в Моголлонах. Она… у нее… неприятности.

Было странно, что умирающий человек доверяется своему убийце. Сабри пристально смотрел на него, слегка нахмурившись.

— Почему я? — спросил он. — Почему ты доверяешь мне?

— Ты… ты джентльмен. Я верю… ты ей поможешь, правда? Я… Я был вспыльчивый… идиот. Озабоченный… раздражительный. Это не твоя вина.

Блеск безрассудства и опрометчивости исчез из его голубых глаз, и еще оставшийся свет тоже угасал.

— Я сделаю это, Куртин. Даю тебе слово… слово Мэта Сабри.

И тогда на какое-то мгновение голубые глаза широко раскрылись и вспыхнули пониманием.

— Ты… Сабри?

Мэт кивнул, но свет уже угас, и Билли Куртин отошел в мир иной.

Это было тяжелое и трудное путешествие. К западу от Эль-Пасо произошла стычка с мародерствующими апачами. В Силвер-Сити два до странности знакомых всадника последовали за ним в салун и затеяли шумную ссору. Но Мэт, слишком искушенный в повадках негодяев, не попался на эту удочку. Он выстрелил в лампу и ускользнул в темноте.

А теперь чалый, скользя по грязной дороге, кое-как взобрался наверх и стал пробираться через лес. Неожиданно в ослепленных дождем сумерках мелькнул один огонек, потом другой.

— Йеллоуджэкет, — с облегчением выдохнул Мэт. — Держись, Малыш! — приободрил он коня. — Скоро нас ждет хорошая постель и хорошая еда.

Йеллоуджэкет находился на самой границе цивилизованного мира. Там были почтовая станция, салун, платная конюшня и полуразвалившаяся гостиница. Городок представлял собой скопище глинобитных домишек и лавок с фальшивыми вывесками. Хижины сбились в кучу в окрестностях Медного ручья.

Это был город Галуши Рида: Рид владел здесь салуном «Йеллоуджэкет» и прииском «Ринкон». Судебный исполнитель Сид Трумбулл работал на Рида. Куда бы Рид ни отправлялся, рядом с ним всегда скакал Тони Сайкс, и поговаривали, что хозяином Рида, в свою очередь, является Принс Маккаррен.

Мэт Сабри поставил лошадь в стойло и повернулся к сутулому содержателю конюшни.

— Задай ему порцию зерна. И еще одну утром.

— Зерна? — Симпсон покачал головой. — У нас нет зерна.

— У вас есть зерно для скота перегонщиков и есть зерно для почтовых лошадей. Задай моей лошади зерно.

В голосе Сабри звучала резкая властная нотка, и прежде чем Симпсон успел это осознать, он уже засыпал громадному чалому зерно. Сообразив это, он уставился вслед Сабри. Высокий всадник свободно и непринужденно шел к выходу большими, легкими, пружинистыми шагами. И у него на поясе висели два револьвера, низко подвешенные и привязанные.

Симпсон посмотрел на него и пожал плечами.

— Бандит, — пробормотал он. — Хоть бы он укокошил Сида Трумбулла!

Мэт Сабри толкнул дверь салуна «Йеллоуджэкет» и бросил на пол свои седельные сумки. Затем направился к стойке.

— Что у тебя есть, парень? Кроме хлебной водки?

— А в чем дело? Водка для тебя недостаточно хороша?

Хоббс был раздражен до крайней степени. Ни один человек не обязан работать столько часов подряд на ногах.

— У вас есть бренди? Или ирландское виски?

Хоббс уставился на него:

— Мистер, как вы думаете, где вы находитесь? В Нью-Йорке?

— Все в порядке, Хоббс. Мне нравятся люди, которые знают, что им нужно. Дай ему моего коньяка.

Мэт Сабри повернулся и увидел высокого человека, лет тридцати или больше, в безукоризненной одежде из тонкого черного сукна с шелковистой отделкой, со светлыми, слегка волнистыми волосами и румяным лицом. Высоко на левом боку у него висел револьвер.

— Спасибо, — коротко сказал Сабри. — В промозглую ночь нет ничего лучше коньяка.

— Меня зовут Маккаррен. Я владелец ранчо «РМ», к востоку отсюда. Точнее, к северо-востоку.

Сабри кивнул:

— Меня зовут Сабри. Ранчо у меня нет, но я не возражал бы его заиметь. Где находится Пайвотрок?

Его считали неплохим игроком в покер, к тому же частое применение оружия сделало его очень наблюдательным. Он заметил, как глаза Принса Маккаррена вдруг вспыхнули, и в них тут же появилась настороженность.

— Пайвотрок? Ну как же, это речка в Моголлонах. Там действительно есть ранчо. Однолошадное хозяйство. А почему ты спрашиваешь?

Сабри прервал его:

— У меня к ним дело.

— Понятно. Ну, тебе придется ехать в одиночку. На той дороге неспокойно — что-то вроде войны скотоводов.

Мэт Сабри пригубил коньяк.

— Отличный коньяк! — похвалил он. — По правде говоря, один из самых лучших, хотя к западу от Нового Орлеана мне не попадалось вообще никакого.

Значит, его зовут Маккаррен. И он что-то знает. Куртин просил помочь его жене. Неужели Пайвотрок участвует в войне скотоводов? Он решил не расспрашивать Маккаррена, и они спокойно поговорили о дожде, скоте и коньяке.