Так продолжалось 2 месяца. В будни мы работали допоздна почти каждый день, а дальше я садился в машину и начиналась ломка, боль не отпускала ни на минуту ровно до тех пор пока меня не накрывала пелена сна, и тогда начинался мой кошмар в тумане. А решение все еще не приходило. Презентация прошла успешно 15 июля, все поздравляли меня и Марину. За следующие 2 недели я подготовил всю документацию для запуска проекта и передал его в другой отдел. В последний день перед отпуском моя девочка не приходила. Работа была доделана, и она, видимо, посчитала неуместным или навязчивым заходить ко мне. В конце рабочего дня, я специально прошел мимо ее кабинета и заглянул туда. Она все еще сидела за компьютером, хотя пора было двигать в сторону дома. Я вошел со словами: «Пойдем покурим». «Не могу, милый, мне подкинули новый проект и я пытаюсь отправить себе детали по электронной почте, придется поработать в выходные, иначе никак не успею», - ответила она, не отрываясь от компа. Я перестал дышать, в глазах потемнело, и я пошатнулся в проеме двери. Значит, она все же услышала, как я назвал ее тогда. Единственным моим желанием было броситься к ней, развернуть к себе вместе с креслом и поцеловать, но, слава богу, отяжелевшие ноги приросли к полу и не пускали меня. Хорошо, что она не видела, как мои желания и сомнения раздирают меня и рвут на части в этот самый момент. Через несколько секунд я справился с собой и сказал: «Марина! Я в отпуске с завтрашнего дня, поеду на дачу с ребенком к родителям, вернусь к 1 сентября. Буду работать над новым проектом. Ты со мной?» «Конечно Сережа! Я всегда буду с тобой, если захочешь, только единственно что, я уйду в отпуск на неделю попозже. Так что в первую неделю сентября меня точно не будет. Но я буду на связи». Попрощавшись, я пошел к своей машине. Сев за руль я удивленно обнаружил, что не чувствую свою привычную тупую боль, и ломка пока не начиналась. Вместо этого в голове крутилось: «Милый» и «Я всегда буду с тобой, если захочешь», - я не знал, насколько серьезно она говорила это, может это были просто какие-то слова между делом, которые вообще ничего не значили для нее, но, тем не менее, я не мог остановить свой восторг и свои фантазии, чувство эйфории переполняло меня. Приехав домой, я набрал номер родителей и веселым голосом сообщил маме, что завтра утром мы с Сашкой заедем к ним на месяц. Мама очень обрадовалась и обещала приготовить нам что-нибудь вкусненькое по этому поводу. В эту ночь в конце своего кошмарного сна, я увидел Ее, мою девочку, она шла ко мне в тумане со своей милой улыбкой и развивающимися длинными волосами, а, подойдя совсем близко, остановилась. Я протянул руку и хотел прикоснуться к ней, но она растаяла в воздухе.
Утром, я принял душ, побрился, высушил голову, собрал вещи, надел джинсы и футболку, схватил свой ноутбук и понесся к родителям жены на дачу за ребенком, который уже ждал меня. Моя жена проводила отпуск с подружками, сначала 2 недели в Италии, а потом из Италии они летели во Францию на Лазурный берег, так что вернуться она должна была в только конце августа.
Мы без происшествий доехали до дачи. Я сразу достал и накачал нам велики, а потом стал дозваниваться до своих дачных приятелей в надежде поиграть в волейбол сегодня вечером. У нас была отличная дачная тусовка, мы были очень дружны с детства, потом несколько парочек переженилось и мы продолжали общаться, зимой часто приезжали на выходные, всегда справляли Новый Год вместе. Но с тех пор как я женился, как-то общение наше становилось все реже и реже, и возобновлялось, только когда я приезжал на дачу без жены. А вот Сашка, когда летом жил у моих родителей, всегда дружил с детьми моих приятелей. Итак, в мои настоящие намерения твердо входило возобновить старые связи и по возможности больше никогда не терять их. Оставаться один я не мог, ломка вперемешку с болью и пустотой могли свести меня сума, поэтому я решил общаться, общаться и общаться, и при этом как можно меньше обременять моих родителей, которые уже давно отвыкли от моего такого длительного пребывания на их территории, тем более в таком настроении.
Погода стояла распрекраснейшая, каждое утро мы начинали с пляжа: ездили на велосипедах на пруд шумной компанией прямо до обеда, как в старые добрые времена, потом разъезжались по домам, а вечером собирались поиграть в волейбол или посидеть с пивком за преферансом. Каждый день я подтягивался на своем старом турнике и немного подкачал мышцы. А вот когда я возвращался вечером и оказывался один в столовой перед телевизором, тут вся тяжесть вселенной обрушивалась на меня с новой силой, боль просто изнуряла меня. В голове все время крутились мои слова, ее слова, ее запах, прикосновения, я просто умирал или сходил сума… Один раз я, пытаясь облегчить не отпускающую меня боль, подтянул колени к груди, обнял их руками, уткнулся в них головой и так просидев часик заснул, именно в таком положении мама обнаружила меня, когда выключала телевизор. Она спросила, что со мной, я ответил, что устал на работе, но она слишком многозначительно посмотрела на меня. Я не знал, что сказать и промолчал в ответ. Если бы я ей все рассказал, мне бы, безусловно, стало легче, но я не мог, это было мучительно невыносимо для меня, и я очень хорошо представлял, как бы плохо пришлось ей… Поэтому я страдал в полном одиночестве. Друзьям я тоже не мог ничего сказать, поскольку наши детские близко-доверительные отношения были давно утрачены, и возможно, навсегда… Я был, словно в том сне, один в тумане и темноте…
