Когда бессилен закон - [38]

Прежде чем в последний раз покинуть свое судейское кресло, Уотлин взглянул на меня. Мне показалось, что я заметил в его глазах небольшое удивление тем, что я не подхожу к нему по поводу дела. Эту возможность я рассмотрел. Согласился бы Уотлин замять все судебное разбирательство, если бы я попросил его об этом? Понимал ли он, как сделать это, не повредив одновременно своей политической карьере?

Я переговорил со всеми участниками дела до того, как они ушли. Нора нашла меня стоявшим на ее пути к выходу из зала. Еще за десять футов до меня она улыбнулась ослепительной улыбкой. Нора на полфута ниже меня и тощая, как щепка. Пища не интересует ее. Я не знаю, интересует ли ее вообще что-нибудь, кроме работы судебного обвинителя. Она выглядела довольно устрашающе в своем костюме и туфлях на каблуках. Улыбка ее не уменьшала этого впечатления.

— Мистер Блэквелл!.. И его тень, — добавила она, взглянув куда-то позади меня, где неожиданно вновь появилась Линда. — Ну, как дела у вас обоих?

Подтекстом всего этого был ритм голоса Норы, голоса Франки, — любезного и вместе с тем насмешливого.

— Привет, Нора. Сожалею, что это будет твое последнее обвинение. Я с удовольствием вернул бы тебе твою работу, но, разумеется, теперь это невозможно.

— Нет, совершенно нев… — сказала она. — Даже если бы я надумала работать под кое-чьим руководством, кто же сможет вот так, запросто, скакать с одной стороны на другую по мановению платежного чека? Ты знаешь, что я имею определенное пристрастие к работе судебного обвинителя. Я никогда не смогла бы один день убеждать присяжных вынести обвинительный приговор, а уже на другой уговаривать их оправдать виновного.

На лице ее была все та же ослепительная улыбка, но предназначалась она не мне, а той, что стояла за моей спиной.

— Но тебе так и так придется сделать это, — сказал я. — Если ты не сможешь обвинять…

— Ох, я лично никогда бы не смогла стать защитником. Теперь я юрисконсульт по гражданским делам. Вот им-то я и останусь по окончании этого дела.

— Тебе должно повезти с гражданским правом, — сказала Линда. — Там никого не нужно арестовывать, разве что деньги.

— По крайней мере… — начала Нора.

Появился Джавьер и вежливо пробормотал что-то, что, благодаренье Богу, всех нас и спасло.

— Нам необходимо поговорить, — сказал он Норе и увел ее.

Генри почти прошел мимо меня. Я отозвал его в сторону.

— Она предложила пятьдесят лет? — спросил я.

Лицо Генри было покрасневшим. Он кивнул.

— Джавьер снизил предложение до тридцати. Но, похоже, взаимной договоренностью это дело не кончится.

— Ты имеешь в виду Дэвида?

Генри кивнул еще раз.

— У вас с ним запланированы еще какие-то секретные встречи? — спросил я.

Генри казался уставшим. Это было немного рановато, учитывая, что все только началось.

— Марк, здесь не было намерения…

— Я это знаю. Ты хотел еще раз расспросить его без сидящего рядом папаши, окружного прокурора?

После небольшой паузы Генри тихо ответил:

— Да.

— Ну и?

— Та же самая история.

Этот ответ можно было отнести на счет его усталости.

— Ты думаешь, что он не желает признаваться из-за меня?

По некрасивому лицу Генри пробежала легкая тень боли. Да, он, вероятно, с радостью высказал бы мне это обвинение. Но Генри ответил:

— Я думаю, из-за себя самого.

— Хорошо, — сказал я, пытаясь изобрести какое-то убедительное объяснение. Обычно, когда мне это не удавалось, я отвечал фразой:

— Быть может, упорство означает невиновность.

— А что, если это действительно так? — спросил Генри.

— Мистер Келер? Я Лоис Блэквелл. Я полагаю, нам уже давно следовало встретиться.

Выражение усталости исчезло с лица Генри — он мигом позаботился о том, чтобы выглядеть умным и уверенным в себе.

— Да, нам следовало сделать это. Не хотите ли вы…

— Поговорить о деле? Да, хочу.

Я почел своим долгом присоединиться к группе, когда они двинулись к выходу. Лоис обернулась и, увидев меня, изобразила удивление.

— Тебе не стоит идти с нами, Марк. Я думаю, что для тебя это будет просто скучным повторением.

Глаза ее были более выразительны, чем те радушные слова, которые она говорила. Я не стал возражать против того, что меня не взяли. Тем человеком, с которым я сейчас хотел поговорить, была Линда. Но рядом со мной ее уже не оказалось. Мне пришлось догонять ее.

— Что между тобой и Норой? — спросил я.

Линда наморщила нос.

— Я и она…

— … слишком похожи, — закончил я. — Только находитесь по разные стороны барьера.

— Нет. — В голосе Линды прозвучало даже большее отвращение, чем раньше. — Я думаю, что миз Браун никогда не смогла бы работать под началом другой женщины. Или мексиканца, в чем я уже не так уверена. Но уж точно, не под началом мексиканки.

— Нора? Вот уж никогда бы о ней этого не подумал. В любом случае, послушай, Линда…

— Я не собираюсь без толку торчать здесь весь день, — резко ответила Линда и торопливо зашагала прочь.

Чем я обидел ее?

* * *

Ничего не произошло, опять ничего не произошло, и опять не произошло ничего. Так обычно и шли все дела, но когда это судебное дело пошло как обычное, я испугался. Не посоветовавшись с Линдой или с кем бы то ни было, я позвонил Джавьеру Эскаланте. Он воспринял это очень радушно. Сразу же согласился встретиться со мной, оказавшись не настолько глупым, чтобы спрашивать о предмете предстоящей беседы. То, как он выбирал места для подобных встреч, доказывало, что он понимает ситуацию.