Когда бессилен закон - [122]

— А как же ваш сын?! — прокричал он.

Я остановился.

— А при чем тут мой сын? — спросил я не оборачиваясь.

— Вы что, так и оставите его в тюрьме? Я единственный, кто способен его освободить. Я засвидетельствую, что Менди Джексон солгала. Я дам показания обо всем заговоре.

Я медленно закрыл дверь кабинета перед самым носом экс-боксера, так что мы снова оказались вчетвером. Когда я обернулся, Клайд Малиш неодобрительно покачивал головой.

— Я тоже могу это сделать. Любой может дать такие показания. Если даже мне не удастся вытащить вашего парня сразу же, я могу наладить его жизнь в колонии. Ему станет там легче. Это я могу сделать. А когда он выйдет, дам ему работу.

— Неужели вы и вправду хотите этого? — спросил Сталь. — Чтобы ваш сын работал на гангстера и оказался в ловушке, как и я? Ведь больше никто не примет его, если обвинение не будет снято. Вы это понимаете.

— Заткнись, ты! — прикрикнул Малиш.

Он с силой ударил Сталя по щеке, так что тот покачнулся. За весь вечер это было первым насилием — даже странно, что оно выглядело неуместным.

— Он прав, — возразил я Сталю, — показания может дать кто угодно.

— Но не убедительные. Неужели вы собираетесь положиться на кого-нибудь из его тупоумных головорезов? Ведь на карту поставлена судьба вашего сына!

Теперь он говорил быстро, но без отчаянья в голосе. У него на все были готовы ответы. Глаза его смотрели на меня умоляюще.

Линда уже была не на моей стороне. Она поддерживала Сталя.

Она взяла с письменного стола Малиша бумагу и ручку и протянула все это адвокату.

— Пишите, — приказала она.

Сталя не пришлось просить дважды. Он опустился на диван, подвинул к себе кофейный столик и приготовился писать.

— Начните так. — Линда сделала паузу. — Мое имя Майрон Сталь. Я юрист и знаю свои права. Я имею право хранить молчание…

— Это не дело, — прорычал Клайд Малиш.

Сталь начал писал быстрее. Мы сыграли с ним в «доброго и злого полицейского», но я не знал, подыгрывает ли он нам или делает это искренне. Для меня это не имело значения.

Линда продолжала диктовать. Ее взгляд был устремлен на меня, и я время от времени кивал ей. Кое от чего Сталь уклонился. Все мы дружно воздерживались от лишних реплик. Нам от него нужны были подробности, которые показывали бы его виновность. А ему хотелось сформулировать это таким образом, чтобы сказанное свидетельствовало о руководящей роли Клайда Малиша, стоящего за всем заговором. И еще Сталь наотрез отказался признать свое участие в убийстве Менди Джексон. Даже страх перед Малишем оказался здесь недостаточно веской дубинкой. Однако для моих целей это особого значения не имело. Он дал нам детали, факты, которые можно было проверить для подкрепления его версии. Каким образом и где он познакомился с Менди. Ее мать видела Сталя, в то время еще не зная, кто он такой. Она должна была его вспомнить.

Облеченное в слова, все это снова казалось нереальным. Я даже не в состоянии был вызвать в своем воображении образ Менди Джексон или даже Дэвида. Как далек он был от всего этого! А Лоис и Дину еще труднее было представить вовлеченными в эти события. Их они никак не должны были бы коснуться. Вооруженный бандит, появившийся в нашем доме, был последней уловкой Сталя, решившего, что я не очень тороплюсь возложить на Клайда Малиша ответственность за историю с Менди Джексон. И это сработало: это привело меня в дом Малиша с пистолетом в руках.

Было уже поздно, когда Сталь наконец закончил свое признание, хотя оно и заняло всего лишь две рукописные страницы. Но подписать этот документ адвокат отказался.

— Нет. Тогда вы уйдете и бросите меня здесь.

Высокий голос его удивительным образом окреп.

— Да ты подумай сам, — сказал я ему, — какая нам от того польза, если придется объяснять, при каких обстоятельствах это признание было получено. Ты полагаешь, мне хочется выйти на свидетельское место и сказать: «Затем мы оставили его там и никогда уже больше не видели»? Разве это не твое заявление известной доли убедительности?

Но Сталь не желал подписывать бумагу.

— Только когда мы выйдем отсюда, — настаивал он.

Линда кивнула с особой живостью. Я сдался.

— Пошли!

— С чего это вы решили, что можете здесь командовать? — заявил Клайд Малиш.

Я мог бы опять продемонстрировать свой пистолет. Но вместо этого я подал знак Сталю, и он поспешно встал рядом со мной. Когда я открыл дверь, боксерского вида страж все еще находился в коридоре. Сталь проскользнул мимо мексиканца раньше меня. Следующей я вывел Линду. Похоже, она что-то пробормотала в сторону экс-боксера, но я не был в этом уверен, а по его лицу этого было не понять.

Странно, что всех нас беспокоило, пока мы шли по длинному коридору к входной двери. Я догадывался, что было у всех на уме. Мы тревожились не о том, что можем получить пулю в спину. Мы думали о признании, лежавшем в моем кармане. Я размышлял о том, как подкрепить рассказ Сталя доказательствами и как избавить этот рассказ от впечатления, что он получен с помощью силы. Сталь думал, что ему удастся все уладить, как только факты, свидетельствующие о том, при каких обстоятельствах это признание сделано, будут вынесены на суд. Но каким образом объяснить, что ему оказались известны некоторые детали, как отделаться от этого? Мы оба — нет, все трое — мысленно проговаривали свои выступления в суде, понимая, что происшедшее могло выглядеть и так и эдак, когда снова будет воспроизведено в холодных строках свидетельских показаний. Выходя из дома Клайда Малиша, все мы прокручивали в уме факты. Все мы снова были адвокатами.