Когда Англия вторглась в Советскую Россию - [13]

Однако 15 января Янг вынужден был сообщить, что делегаты совещания боятся спровоцировать гражданскую войну и что «идея отделения не получила поддержки за пределами Архангельска». Хотя собравшиеся являлись «разумными социалистами», в большинстве своем симпатизирующими союзникам, они были проникнуты глубокими «антикапиталистическими настроениями» и полагали, что получение от Великобритании финансовой помощи или концессии «вызовет сильные подозрения и в настоящее время нежелательно». Янг считал, что для психологического состояния подавляющего большинства населения были характерны «усталость от войны и постоянное чувство голода». По мнению Янга, люди были готовы на все ради «мира и удовлетворения самых неотложных нужд». Он советовал британскому правительству принять это во внимание. Касаясь общей обстановки в Архангельске, он писал, что, хотя «революционный комитет», которому подчинен Сомов, по-видимому, состоит из «разумных людей», считающихся с законами центрального правительства лишь в той мере, в какой это целесообразно, большевистские элементы — главным образом солдаты и матросы — «представляют собой потенциальную опасность, поскольку им подчинены реальные силы». Политика Англии на севере России, имеющая шансы на успех, — это политика удовлетворения «первостепенных нужд», под которыми Янг подразумевал снабжение продовольствием. Поэтому он рекомендовал: 1) в виде помощи послать при первой возможности правительственное судно с продовольствием на условиях девятимесячного кредита, 2) предоставить «лидерам антибольшевистского движения» в течение года значительное количество продуктов питания и промышленных товаров, даже если Россия заключит сепаратный мир, при условии, что никакие виды сырья с этой территории не будут переданы Германии.

Однако английское правительство в ответ на предложение Янга ничего не предприняло. У него, как мы увидим дальше, были свои планы. Янг, очевидно, заблуждался как в отношении намерений своего начальства, так и в отношении возможностей «разумных людей», пытавшихся создать в Архангельске антибольшевистское движение. 28 января Янг вынужден был информировать министерство иностранных дел о том, что положение губернатора и «умеренного революционного комитета» стало весьма шатким. Из Петрограда прибыло три тысячи красногвардейцев, и матросский комитет потребовал «передать всю власть комиссарам», как в Петрограде. 8 февраля Янг сообщил о переменах в Архангельском совете и в новом Исполнительном комитете, добавив, что «умеренные», возглавляемые губернатором, значительно преуспели в продвижении своих людей в Исполком и все еще в состоянии оказывать сдерживающее влияние. По мнению Янга, следовало опасаться усиления контроля со стороны большевиков, поскольку Петроград оказывал финансовую помощь местным Советам. Губернатор «откровенно признался мне, что надо как-то продержаться до открытия навигации, когда он будет счастлив приветствовать британскую интервенцию». Нетерпеливое ожидание интервентов нарастало «не только в буржуазных кругах, но и среди интеллигенции, настроенной против Советской власти». Однако 10 февраля он известил министерство иностранных дел о том, что по решению центрального правительства архангельский губернатор (и он же главнокомандующий войсками) Сомов получил отставку — событие, «давно уже назревшее». Архангельск, писал он, определенно следует «признать большевистским, поскольку теперь партия большевиков имеет перевес в два или три голоса в Исполнительном комитете, состоящем из 25 человек». Тем не менее он все еще надеялся на сохранение какого-то равновесия сил до наступления весны[23]. (В местных Советах Архангельской губернии большевики лишь в июне 1918 года обеспечили себе стабильное большинство).

22 февраля министерство иностранных дел «ввиду изменившейся ситуации в России» (подразумевая германское наступление в Северо-Западной России из-за срыва по вине Троцкого брест-литовских мирных переговоров) вернулось к обсуждению с Янгом предложения, выдвинутого первоначально Сомовым, о том, чтобы в обмен на продовольствие заполучить военное снаряжение, находящееся в руках Советов. Это снаряжение было закуплено царским правительством в кредит с условием уплатить за него после войны. Британское правительство имело следующую точку зрения: раз это снаряжение не оплачено до сих пор, то оно остается собственностью союзников. В качестве мнимой причины такого решения было выдвинуто опасение захвата снаряжения немцами. В действительности германские армии находились в сотнях миль от Архангельска. Опубликованные позже документы (как мы увидим ниже) свидетельствуют о том, что у союзников были иные причины для тревог: снаряжение стало собственностью Советской России.

Среди архивных документов есть телеграмма министерства иностранных дел. в которой говорится, что британское правительство было готово немедленно направить три судна с продовольствием (кофе, соль, исландская сельдь, рис) в Мурманск. Этим судам надлежало стоять в Мурманске до прибытия туда четырех судов, находящихся в Архангельске с военными грузами. Такая челночная операция должна была продолжаться до тех пор, пока из Мурманска не перевезут все продовольственные товары. При этом британские власти хотели бы «по возможности» не привлекать к переговорам центральное правительство в Петрограде и поручили Янгу убедить местные власти в Архангельске «вести переговоры независимо». В своем ответе от 25 февраля Янг указал на практические трудности осуществления этого плана до открытия весенней навигации. Он запрашивал весьма многозначительно: «Следует ли приводить юридические доводы в случае, если советскими властями будет высказано пожелание (как я это предвижу) оставить снаряжение для нужд русской промышленности?» Этот вопрос столь же многозначительно был оставлен без ответа. С этого момента отношения Янга с Лондоном становятся все более напряженными.