Кое-что за Одессу - [15]

У памятника Малиновскому экскурсию можно заканчивать: как правило, гости к этому моменту даже передвигаются с заметными усилиями, а уж усваивать новые сведения и новые зрелища и подавно могут лишь с большим трудом. Остаётся рекомендовать им пристойные кормилища или подсказать оптимальный маршрут возвращения к месту постоянной дислокации. А ещё лучше – проводить их туда, попутно беседуя на любые подходящие темы: по дороге неизбежно попадутся ещё какие-нибудь места, заслуживающие отдельного рассказа. Но эта часть пути зависит уже от самих гостей, а потому описать её в этом издании заведомо невозможно.

От театра до собора Анатолий Вассерман

Главные общеизвестные достопримечательности Одессы – Дерибасовская улица и театр оперы и балета – находятся вплотную друг к другу. Их можно изучить за одну сравнительно недолгую прогулку

ЧАС – ПОЛТОРА ПЕШКОМ

Главный театр города

Театр стоит на Ланжероновской улице (в советское время – улица Ласточкина; этот партийный псевдоним носил руководитель Иностранной коллегии – по большевистской пропаганде среди интервенционных войск – Иван Фёдорович Смирнов). От главного входа в театр начинается Ришельевская (в советское время – улица Ленина).

Главную лестницу театра видели даже те, кто в нём никогда не бывал. На ней происходило второе действие марлезонского балета в фильме Георгия Эмильевича Юнгвальд-Хилькевича «Д’Артаньян и три мушкетёра». Это соответствует архитектурной истине: интерьеры театра отделаны в пышнейшем стиле позднего французского рококо.

Впрочем, в театре есть на что посмотреть, даже если не заглядывать внутрь. Одесситы

считают, что из всех театров мира он уступает по архитектуре только венскому Бург-театру – ибо построен теми же архитекторами в конце XIX века и снаружи оформлен в модном тогда венском стиле.

Первое здание театра, открытое в 1810-м, сгорело в ночь на 2 января 1873-го – сразу по окончании пристройки флигеля. Нынешнее, открытое в 1887-м, от огня пока почти не страдало: сгорела в 1925-м только сцена. Зато ему постоянно угрожают подвижки грунта. Театр построен на краю небольшого – в несколько метров – склона, но почва под ним неустойчива и гораздо глубже. Весь центр Одессы стоит на массиве рыхлого известняка – ракушечника. Он легко размывается подпочвенными водами. В середине 1950-х в почву под театром залили шесть тысяч кубометров жидкого стекла – канцелярского клея, состоящего из силикатов калия и натрия: в отсутствие силиката кальция, также входящего в состав обычного стекла, они легко растворимы, а после реакции с углекислым кальцием ракушечника образуют обычное твёрдое стекло. Правда, в 1996– 2007-м фундамент пришлось вновь укреплять – 1800 сваями.

Архитектура театра пышна, включает изобилие лепного декора, но в то же время – по мнению всех одесситов – не аляповата.

По бокам главного входа – две многофигурные скульптурные композиции, символизирующие трагедию и комедию (к этим двум основным жанрам, известным ещё с античных времён и выражающим максимальные проявления страстей, лишь через тысячелетия присоединилась драма с полутонами эмоций).

В 1920-е – в разгар большевистской принудительной украинизации – репертуар одесской оперы кропотливо перевели на украинский диалект русского языка. Поскольку сам диалект тогда только вырабатывался (путём трудолюбивого поиска в многочисленных южнорусских диалектах слов, не совпадающих с общерусской литературной нормой, и заимствования из польского тех слов, какие во всех диалектах соответствуют общей норме), тексты получались довольно странные и на тогдашний, и на современный слух. Например,

Чи я впаду, дрючком пропертий,

Чи мимо він прошелесне?

Это, как можно догадаться, ария Ленского в пушкинском «Евгении Онегине»:

Паду ли я, стрелой пронзённый,

Иль мимо пролетит она?

В моём детстве – конце 1950-х и начале 1960-х – очередная – хрущёвская – попытка украинизации не коснулась арий, но хор несколько лет распевал, например, в «Кармен» не «Тореадор, смелее в бой», а «Гей, матадоре, в бій вирушай». Это, впрочем, уже соответствовало современной норме диалекта, обкатанного двумя поколениями неплохих (а порою и несомненно талантливых, как Павел Григорьевич Тычина, Павел Архипович Загребельный, Владимир Леонтьевич Киселёв) литераторов, так что резкого отторжения не вызывало.

Сейчас подобных опытов уже не производят. Во всём мире теперь принято оперы исполнять только на языке оригинала. Надеюсь, мода на аутентичность продержится существенно дольше нынешней волны украинизации.

Вообще, конечно, в этом театре нужно побывать. И на опере, и на балете. Хотя бы потому, что богатейшую акустику зрительного зала при всём желании невозможно адекватно оценить со слов экскурсовода. Её надо ощутить самому. А пока остаётся прогуляться вокруг несомненно красивейшего сооружения.

Ближайшие дома

Соседнее с театром здание тоже известно любителям кино: здесь находится ЗАГС, где любимая женщина механика Гаврилова (в одноимённом фильме) ждала жениха. Главный в Одессе дворец бракосочетаний находится по другую сторону Ланжероновской, уже на Ришельевской улице.

На Ришельевской стена ближайшего к театру здания превращена в мемориальную доску шириной несколько десятков метров, где названы многочисленные Герои Советского Союза, родившиеся в Одесской области. На противоположной стороне площади перед театром такая же мемориальная доска перечисляла Героев Социалистического Труда. Но в постсоветское время – при перестройке здания в гостиницу «Моцарт» – доску снесли, чтобы дать гостиничному кафе большие окна. Труд нынче не в почёте. Но в начале 2010-х годов на перпендикулярной стене соседнего здания создали новую – хотя и намного меньшую, а потому со сравнительно мелким шрифтом – доску с тем же перечнем Героев Социалистического Труда. А для симметрии на здании с другой стороны Ришельевской разместили аналогичную доску с дубликатом списка Героев Советского Союза.