Кое-что о стилистике - [3]
Немалое число диссертаций «резалось» за «недостаточно литературно-художественное мироощущение». Диссертанты хватались за голову и бежали записываться в очередь к Званцеву либо к его коллегам, в зависимости от литературных пристрастий ученых советов своих научных учреждений.
Издательство «Русский язык» в порядке эксперимента приступило к выпуску многотомного французско-русского словаря на двадцать тысяч слов в виде эпического романа под названием «Сага о глаголах».
Из естественных наук первой пала химия.
Одержимый белой завистью к литературе и верой в свой вид искусства, живописец Платон Коврижкин нанес первый удар, выставив в зале на Кузнецком мосту тетраптих «Гомологические ряды при щелочно-кислых реакциях». И прорвало!
Поповская борода Платона Коврижкина замелькала со страниц периодических изданий и экранов кинохроники. Автору монографии, кандидату химических наук В. Гулейко досрочно была присуждена докторская степень. Отвечая на вопросы иностранных корреспондентов, Платон Коврижкин заявил: «А ваши, абстракционисты, даже курсовую не смогут».
Корреспонденты одобрительно усмехались.
Химические НИИ для годового отчета вскладчину абонировали Центральный выставочный зал (бывший Манеж), а когда выяснилось, что площадей его стендов совершенно недостает, то и Пушкинский музей вместе с Третьяковкой.
Ленинградские химики подбирались к Эрмитажу.
Очередь физики подошла, когда знаменитый итальянский кинорежиссер Доменико Пьямбини снял многометражную ленту «Жизнь нейтрино». Роль нейтрино исполняла Моника Витти, роль пи-мезона — Джан-Мария Волонте.
Переворот в физике и кинопромышленности был столь же полным, сколь и стремительным. Несколько голливудских продюсеров, не сумевших разобраться в Единой теории поля, покончили с собой.
«Ученые записки» Физического отделения АН СССР объединились с журналом «Советский экран». Литературно-художественные журналы срочно последовали этому примеру, объединившись с прочими «Записками» и «Вестниками».
Разгоралась дискуссия: «Роль Пьямбини в научно-техническом прогрессе». Желая внести в вопрос ясность, Пьямбини выпустил одноактную пьесу «Что такое неореализм?»
Пьеса аншлагом прошла по сценам крупнейших театров мира.
Наконец не устояла и «королева наук» — математика.
Молодой композитор Сергей Ланской, имевший, кроме консерваторского, еще и мехматовский диплом, выступил в зале имени Чайковского с симфонией «Новое введение в теорию функций комплексного переменного».
Не обошлось без происшествия. Во время исполнения первой части сидевший в третьем ряду партера профессор математики Холмов не выдержал и воскликнул:
— Неверно! Данное уравнение вовсе не следует из предыдущего!
Но Сергей Ланской остался невозмутим. Он еще энергичнее взмахнул дирижерской палочкой, грянули литавры, и профессор Холмов, подавленно пробормотав: «Действительно, верно… Ах, я, старый дурак!», полез за валидолом.
В Литературном институте сперва было открыто отделение научной беллетристики, затем институт преобразовали в «Институт научной литературы имени Горького-Лобачевского». За Литературным потянулись и остальные вузы.
На скамейках бульваров студентки млели над томиками стихов «Гистология клетки».
Сменный инженер ТЭЦ № 3 Кочетков Николай Сидорович, работавший над рацпредложением по улучшению режима работы турбины, третий месяц не мог получить в библиотеке необходимый ему «Справочник по металловедению». Написанный бойкими братьями-детективами, «Справочник» шел нарасхват. На библиотечных полках пылились одни неходовые «Три мушкетера» да Сименон.
Отчаявшись, Николай Сидорович пытался выудить необходимые сведения из своей памяти, но в голове вертелись только звонкие куски оратории «Сопротивление материалов».
Меломан Федя Плюшкин, возвращаясь из Большого театра, где они с женой смотрели балет по астрофизике «Вспышка Сверхновой», говорил:
— Ты обратила внимание, Лялечка, какое у Павловой было восхитительное туше в момент жесткого гамма-излучения?
Валентина и Андрей Званцевы ехали в своем автомобиле провести уик-энд на Селигере. Ориентируясь по записанному на портативный японский магнитофон «Атласу автомобильных дорог», Андрей уверенно вел машину и одновременно пересказывал жене содержание найденной утром в почтовом ящике юмористической «Памятки о пользовании газовой колонкой».
Валя рассеянно слушала, любуясь пейзажами. Когда Андрей дошел до слов: «И взрывом в воздух, как Христос, ты будешь вознесен», машина вдруг заскрежетала и резко остановилась.
— Что там еще? — недовольно спросила Валя. Она чуть не стукнулась носом в щиток.
— Черт его знает! — ответил Андрей, вытирая с рассеченной губы кровь, и полез из машины.
Поверхностный осмотр ничего не дал. Экспедиция под дно также мало прибавила к пониманию причин аварии.
— Будем куковать, — сказал Андрей, отряхивая брюки, но тут, на счастье, показался самосвал, и после недолгих переговоров водитель его согласился отбуксировать пострадавших к неподалеку расположенной станции техобслуживания.
Андрею пришлось стучать и звать, пока наконец не открылось в стене окошечко и в нем не возник человек в промасленной кепке.
