Кодекс страсти - [41]

Кэролайн взяла себя в руки и сказала ему, как ехать. Когда машина остановилась у обочины перед ее домом, она повернулась к Дэниелу.

– Ты хочешь войти?

– Да. Я хотел бы посмотреть, где ты живешь. Тогда я буду знать о тебе столько же, сколько ты обо мне.

– Ты веришь, что окружающая обстановка может рассказать о человеке? – Кэролайн направилась к дому по растрескавшейся бетонной подъездной дорожке, не выпуская руки Дэниела. – Мне стыдно, что ты видишь эту безобразную дорогу. Мое единственное извинение в том, что у меня нет…

– Не нужно извинений, Кэролайн. Я не оцениваю подъездные дорожки. Книги, пластинки и барахло, которое лежит на чердаке, – вот что раскрывает характер, ты разве не знала?

– О, дорогой, тебя ожидает множество улик. У детей полно пластинок, и в каждой комнате дома есть книги, но не все они мои. Старайся не судить меня строго, когда увидишь жемчужины вроде «Том Свифт и его электронная бабушка». – Скрипнула открываемая дверь, и Кэролайн пропустила его внутрь. – Они принадлежали моему отцу. Честно.

Электричества все еще не было. Кэролайн взяла Дэниела за руку и провела в кухню, где усадила его на стул возле стола, а сама стала нащупывать свечи, которые хранились в китайском шкафчике для подобных случаях. Достав пять или шесть свечей, она расставила их по комнате.

– Не хочешь ли чего-нибудь выпить? – спросила она. – Я думаю, что хотя электричества и нет, но один раз открыть холодильник можно. Пиво, легкие напитки, белое вино, фруктовый сок?

– Пиво, пожалуйста.

Дэниел наблюдал, как Кэролайн двигается по кухне. Трудно было судить при скудном освещении, но кухня казалась большой и уютной, не такой прилизанной и забитой всякой техникой, как он представлял себе.

Кэролайн села напротив него, придвинула к нему бутылку пива и стакан и взяв свой стакан вина. Она была прекрасна в мерцающем свете свечей: глаза стали темными и таинственными, рот, окруженный тенями, казался выгравированным. Дэниел знал, что смотрит слишком пристально, но ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал, как учащенно забилось его сердце.

Кэролайн заговорила, и ее обычное контральто звучало туманно и странно. Так же странно Дэниел чувствовал себя здесь с ней, в ее доме, в темноте.

– Спасибо, что подвез, Дэниел. Ты потратил массу времени, отвозя меня домой из Филадельфии.

– Всегда к вашим услугам, мадам.

Он не мог оторвать от нее глаз. Мерцание свечей, слабый лунный свет смягчили блеск ее волос, осветили черный свитер и юбку. Кэролайн выглядела также восхитительно, как всегда, но она стала более мягкой и доступной. Сегодня вечером она не была ни старательной студенткой, ни неприступной жительницей аристократического пригорода. Это была Кэролайн, она была прекрасна, и она была здесь, с ним.

– Мне определенно нравится твой дом, – улыбнулся Дэниел. – Он не так уж отличается от моего.

– Возьми свечу, и пойдем посидим в гостиной. В креслах гораздо удобнее.

Кэролайн поднялась и, взяв свечу, провела Дэниела через столовую и холл в большую, затененную комнату. Стеллажи с книгами почти сплошь закрывали стены.

– Дай мне немного времени, и я расскажу тебе все о тебе самой, – сказал Дэниел, указав на шкаф вишневого дерева, где за стеклянной дверцей выстроились в ряд книги. – У тебя почти так же много книг, как у меня. В твою спальню они тоже проникли?

Кэролайн тихо засмеялась:

– Да. Иногда я думаю, что мне придется разбежаться через холл на втором этаже и сделать большой прыжок в постель прямо от двери. Только небеса помогут мне, если когда-нибудь придется переезжать.

Они улыбнулись друг другу в полутьме, и ток симпатии, столь глубокой, что не требовалось слов, пробежал между ними. Дэниел взглянул в сторону темного углубления в дальней стене. Это был камин.

– Ты не будешь против, если я зажгу огонь? – нерешительно спросил он.

Он чувствовал такую близость к Кэролайн, но она могла и не испытывать того же. Он не хотел снова превратить ее в ледяную принцессу, сближаясь с ней быстрее, чем она желала.

– Чудесно. Там уже все приготовлено, – слегка задыхаясь, ответила Кэролайн.

Дэниел повернулся к ней. Она свернулась калачиком в углу кушетки, и свеча, стоящая на столе около нее, отбрасывала смутный золотистый свет на ее волосы. Ее губы были приоткрыты, как будто она чему-то слегка удивилась. Дэниел разжег огонь, медленно подошел к кушетке и сел возле Кэролайн, оставив достаточно места, чтобы она не чувствовала себя стесненной. Он затаил дыхание, надеясь, что она почувствует магическое притяжение между ними. Слегка повернувшись, он взглянул ей в лицо. В этот момент он неспособен был и думать о разговоре. Ему хотелось только смотреть на нее.

Нет, не только. Еще он хотел поцеловать ее, как следует, долгим поцелуем. Но поцелуй мог нарушить хрупкое очарование. Он поспешно заговорил:

– Какие книги принадлежали твоему отцу? И что ты добавила к коллекции?

– Некоторые исторические книги мои. Но большинство из них – папины. Он был учителем и, как мне кажется, после своих студентов в своей семье больше всего любил книги. – Кэролайн заглянула в стакан и улыбнулась своим воспоминаниям. – Его коллекция – это почти все, что он мне оставил. Папа всегда делал заметки на полях, так что когда, я читаю книгу, я как бы говорю с ним.