Код «Вероника» - [18]

— Стив, подожди!

Дверь комнаты хлопнула позади него, и он припустил со всех ног, желая только одного — убежать, скрыться как можно дальше…

"…и черт с этой картой, у меня есть ключ, выясню остальное по пути и убью все, что попытается меня остановить…"

По длинному коридору, мимо неработающего металлодетектора и наружу, с оружием наизготовку, часть его существа была горько разочарована — он бежал мимо вольеров, дважды пробегал рядом с влажными тлеющими телами, опрокинутыми навзничь, но ему так и не попалось ничего, во что можно было бы выстрелить, некого было отправить в забвение, и ничто не могло заставить его перестать чувствовать то, что горело внутри, чем бы оно ни было.

Он пронесся через дверь, находящуюся позади барака, и побежал вокруг длинного здания, потея, сердце бешено колотилось в груди, густые волосы взмокли и прилипли к голове, несмотря на дующий холодный ветер, а он всем своим существом сосредоточился на странном, охватившем его безумии, все, чего ему хотелось — это бежать и бежать без остановки, и он не видел и не слышал ничего вокруг, пока не стало почти что слишком поздно…

…что-то набросилось на него сзади, сбив с ног. Он тут же перекатился на спину, внезапный смертельный ужас объял его, заставив забыть обо всем остальном — перед ним было две этих твари, две собаки из тюремных сторожевых, одна из них — та, которая прыгнула ему на спину, была позади, вторая рычала и, казалось, этот низкий звук исходил прямо из ее утробы, ноги ее были напряжены, голова опущена, и она подходила все ближе и ближе.

"Господи, да ты только глянь на них…"

Это были ротвейлеры, но в той, другой жизни; а сейчас они были заражены, он видел это по их покрасневшим остекленевшим глазам, по мордам, с которых капала слюна, по странным новым выступам мышц, извивающимся и спутанным в клубок под их тонкими шкурами. И впервые со времени нападения на остров необъятность безумств "Амбреллы" — их секретные эксперименты, их смешная политика "плаща и кинжала" — задела его за живое. Стиву нравились собаки, чертовски сильнее, чем ему нравилось большинство людей, и то, что произошло с этими двумя несчастными животными, было несправедливо.

"Несправедливо, не в том месте и не в то время, я не заслужил такого, я не делал ничего плохого…"

Он даже не обратил внимания на то, как изменился объект его жалости, сам того не подозревая, он наконец признал, как дерьмово для него все складывается и как сильно он влип; да у него и не было времени заметить это. Прошло меньше секунды с того момента, как он перевернулся на спину, а собаки были уже рядом, готовые к нападению.

А следующая секунда ушла на то, чтобы нажать на спусковой крючок, вернуться на исходную после отдачи, и нажать его снова. Оба животных тут же рухнули на землю, первое получило пулю в голову, второе — в грудь. И вторая псина издала один-единственный хрип боли, страха или удивления, после чего распласталась на грязной мокрой земле; при этом звуке ненависть Стива к "Амбрелле" многократно возросла, в его голове продолжала крутиться мысль о том, как чудовищно несправедливо было произошедшее здесь, он встал на ноги, и, спотыкаясь, побежал прочь. У него был ключ от тюремных ворот, больше он не собирался быть их узником.

"Время для небольшой расплаты", — мрачно подумал он, внезапно надеясь, молясь о том, чтоб ему на пути встретился один из этих больных, долбанных амбрелловских ублюдков, принимающих такие решения. Может быть, если он услышит, как они молят о смерти… может быть, тогда ему станет немного лучше.

Глава 4

Крис Рэдфилд и Барри Бертон перезаряжали оружие, сидя в задней комнате конспиративной квартиры в Париже, притихшие и напряженные, оба молчали. Прошло десять ужасных дней, и они все еще ничего не знали о судьбе Клэр, не знали, сохранили ли ей жизнь в "Амбрелле"…

"…стоп, — твердо раздался внутренний голос. — Она жива, должна быть".

Но тешить себя надеждой на счастливый исход становилось невозможным. Он твердил себе это все десять дней, и с каждым разом все меньше в это верил. Когда он узнал о том, что она была в Раккун-Сити за секунды до его уничтожения, искала его — это было словно удар под дых. Леон Кеннеди, ее юный друг-полицейский, посвятил его в детали во время их первой встречи. Она выжила в Раккуне только для того, чтобы быть перехваченной Трентом на пути в Европу, она, Леон и еще три отступника из S.T.A.R.S.; их приключения закончились еще одной встречей с группой амбрелловских монстров, на этот раз — в комплексе в Юте. Крис не знал ничего об этом, наивно полагая, что она находится в полной безопасности, учась в университете.

А вот услышать о том, что она ввязалась в борьбу с "Амбреллой", было совсем плохо, но и это было бы еще ничего — знать, что "Амбрелла" поймала ее, понимать, что его маленькая сестренка, возможно, уже была мертва… это убивало его, выжигая изнутри, словно кислота. Сейчас он мог только перезаряжать обоймы, чтобы не сорваться и не вломиться в штаб-квартиру "Амбреллы", требуя немедленных ответов, а он был готов на такое, даже если это и было чистой воды самоубийством. Барри перезаряжал револьвер, в то время как Крис перебирал патрон за патроном и рассовывал их по коробкам, резкий, знакомый запах пороха наполнил комнату. Молодому человеку было чуть легче от того, что его старый друг, казалось, понимает, как ему сейчас нужна тишина, и только щелчки, раздававшиеся при вставке патронов в револьвер, нарушали покой.