Код «Уран» / Цитадель - [6]

Киото повторял общеизвестные слова из Трактата о Машине, которым с пеленок учат каждого малыша. Он говорил о том, что первые поколения людей жили при золотом веке и ни в чем не нуждались — у них были обильные запасы вкусной еды, в домах было тепло, и никогда они не знали ни болезни, ни войны, а значит, жили долго и счастливо. Но на смену золотому веку пришел серебряный, когда человек стал смертным, и начались раздоры. Вслед за ним начался железный век — и срок жизни сократился. А на смену железному пришел темный век, в котором люди Коммуны живут и поныне — суровое время холода, лишений и борьбы за жизнь.

— К чему все это? — не выдержал Рик. — Каждого ребенка учат этому в начале Круга Жизни.

— Имей терпение! — оборвал Киото. — Мы почти добрались до сути. За всю нашу историю Коммуну всегда возглавлял Смотритель — человек, который мог общаться с богом Машины через жрецов.

— Все верно.

— Смотритель руководит Комитетом, куда входят его приближенные. Каждый из них контролирует свой уровень сектора. Только члены Комитета могут читать тайные знаки и иероглифы, что оставил бог Машины на стенах людям для подсказки. Остальным это категорически запрещено.

— Таков закон.

— Да. Только Смотрителю и его жрецам дозволено заходить в святилище Техники и говорить там с великим богом.

— Правильно.

— А что, если я скажу тебе, что тоже умею читать эти письмена?

— Я вам не верю, — засмеялся Рик.

— Разумеется, ты не веришь. Поэтому я покажу тебе кое-что.

Рик насторожился.

— Не бойся, — сказал старик, — это всего лишь рисунок.

И он вынул из-за пазухи сложенный во много раз кусок бумаги, такой ветхий, что в местах сгиба виднелись затертые прорехи. Киото бережно разложил листок на столе. С одной стороны край бумаги был неровно обгрызен, словно крыса сточила, поэтому взгляду открылась лишь часть рисунка. Рик уставился на переплетения линий, испещренные мелкими иероглифами и знаками.

— Что это?

— Наш сектор.

Оба склонились над рисунком, стараясь вглядеться в детали. Свет лампы потускнел — это означало, что приближается вечер. Скоро освещение вырубят. Рик зажег «призрачный свет», покрутив катушку динамо-машины. Они все вглядывались в рисунок, и наконец Рик прошептал:

— Ничего не понимаю.

— Я тоже долгие годы не мог, — признался старик. — Пока не стал разбирать иероглифы.

— Откуда это у вас?

— Часть добычи после большой войны с варварами, что выиграла Коммуна тридцать лет назад. Тогда я был в Комитете.

Рик уставился на Киото. Тот снова улыбнулся и хрипло захихикал.

— Я был советником тогдашнего Смотрителя. Старшим по самому верхнему уровню. Тогда Крез был сопливым пацаном, еды хватало на все уровни, и не было проблем ни с отоплением, ни со светом. Коммуна пошла войной на племя варваров, оно жило неподалеку от Галереи. А все из-за того, что дочь старшего по продовольствию сбежала к молодому парню оттуда. Коммуна пошла в поход, победила в войне и добыла много припасов, оружия, ценностей, среди которых были пачки сшитой бумаги с иероглифами и рисунками. Смотритель поручил сжечь их. В пачках было много рисунков, очень много, все они были похожи на этот, а еще там были столбцы иероглифов и знаки, которые зовутся числами. Смотритель лично следил за уничтожением, он говорил, что на бумаге лежит печать зла, что это сатанинские, поганые заклинания, богомерзкая ересь. И вот тогда-то я совершил преступление.

— Вы спрятали один лист, — догадался Рик.

— Да. А знаешь почему? Смотри. — И старик указал на знакомый иероглиф у самой кромки оторванного края.

— Круг Жизни! — вскрикнул Рик.

— Знак Омикрона.

Внезапно, когда Рик посмотрел на рисунок, что-то в его восприятии изменилось, и сквозь сетку линий стали проступать знакомые контуры. Он снова раскрутил динамо гаснущего фонарика и склонился над рисунком. Прошла долгая минута.

— Вот, — ткнул он пальцем и провел линию от левого края до правого. — Похоже на главную магистраль.

— Это она и есть.

— Здесь Край мира… значит, там должна быть Хорда, хребет Пространства.

— Ты рассуждаешь правильно, — одобрил Киото.

— Выходит, это карта, — продолжал говорить Рик, невольно понизив голос до шепота. — Но здесь все нарисовано так, как если бы у сектора был один уровень. А их пятьдесят. Это вид сверху.

Они переглянулись.

— Чтобы понять это, у меня ушло несколько лет, — сказал Киото. — А у тебя — считаные минуты. Видишь? Я знал, что у тебя есть способности.

Польщенный, Рик смотрел на древнюю карту мира, добытую из глубин Пространства, изготовленную гораздо искуснее рисунков жрецов, и в голове его множились странные вопросы.

— Надо отнести ее Крезу… — неуверенно пробормотал он. — Может, он сумеет разобраться?

— Ты сам знаешь, что будет потом.

Да, он знает. Крез переполошится, отнимет карту, устроит Рику допрос, схватит Киото. Никому не дозволено даже смотреть на иероглифы бога Машины без специального разрешения, не то что держать в руках какие-то письмена. Это тяжкое преступление, покушение на ересь, самое легкое наказание за которое — изгнание за барьер.

Киото посмотрел на часы.

— У нас не так много времени, а второго раза возможно не будет. Крез уже что-то подозревает. Патрули на уровнях участились. Мне пора. Посмотри на эту карту еще раз и хорошенько ее запомни.